То «Магнум» был, случайно дурочке попавший в руки… Она сосать готова его ствол… Была… Потом остепенилась, но зло жемчужин глаз беспеременно травило душу тех, кто шел на дело… И шла она, жемчужина полей, не прерывая действо, не стесняясь; она как самка подошла туда, где кони не валялись, и чисто было. Больше нету слов.
— Спасать вас надо или нет, я слушать буду три секунды, – Фиалка вопросила, а в ответ услышала:
— Плыви–ка дальше, всё равно не будет толка от общений наших… Одни проблемы, знаешь ведь сама…
— А пулю сорок пять тебе в подносе принести, иль пусть летит?
— Да пусть летит. Туда, куда захочет. Но только не подумай, что ты наездница на ней. Та лошадь ещё та… Смотри, смотри… Укусит.
И громыхнуло тут! Волна гигантская под именем цунами — пришла, услышав разговор, наверное. И кашалоты вверх взлетели, как лайнеры воздушные! Они как птицы хвостиком махали. Но тяги не хватало для полета, и рухнули обратно в воду тяжелою стотонной тушей. Мыс Горн – хорошая погода! Летали и Данила с Адмиралом! Летала и Фиалка с Безымянной! Но далеко не улететь, Ньютон так приказал, и грохнулись обратно в воду – красавцы кашалоты, красавцы люди и женщины – красавицы.
Буль–Буль оглы им приказал подольше жить. Они не против были! И вынырнув с глубин солёных, на перегон к кораблику поплыли. Конечно же, мужчины первые там были.
— Ну, что, Фиалка? Где же пистолет? Где пули сорок пять? Давно я не встречал тебя на этой широте и долготе.
— Данила, хватит виртуальностью играть, ты закорлючки пишешь, а я тону… Подай мне руку, да поживей…
Но сзади подплывал недобрый кашалот, открывши пасть, диаметром семь метров.
— Марго! Ха–ха–ха–ха! Ты оглянись, увидишь птичку, как у фотографа, но только экзотичней!
Марго взглянула.
— Белый кашалот!!! Да это сумасшедший зверь, Данила!!!
— А ну–ка, лезь быстрей на борт…
Движок взревел и катерок помчался… На полной скорости, но… кашалот не отставал. Он нёсся как стотонная торпеда, не закрывая пасть – голОден, очевидно! Две женщины и двое мужиков – а много мяса в них? Наверно, много… На завтрак хватит – думал кашалот, который белый, и который тоже не в себе.
— Быстрей, Данила… Да быстрей гони… Не хочется в контакт входить с тем альбиносом. Какой–то белый! С голоду, наверно… А может, наркоман… Сейчас бывает всё, и удивленье под девальвацию попало. Его уж нет. Уж удивляться нечему. Кругом дурдом калибра сорок пять.
На скорости большой, тот катерок на берег Африканский выскочил, и там затих, мотором поурчав.
