Всё в дыму... | страница 17
- …время? - спросил Стерх.
- Извини, что? Я задумался.
- Что ты делал все это время? - повторил Стерх. - С тех пор как… остался один? Чем вообще занимаешься?
- В школе работаю, учителем. Работал… Сейчас каникулы. Заканчиваются уже… хм. - В этот момент Ди осознал, что вот-вот начнется новый учебный год и пора появиться в школе, разузнать что и как. И… что? И как?
Его растерянность не укрылась от Стерха.
- У меня две сестры было, - тихо сказал он, - совсем мелкие. В этом году в последний класс пошли бы… Ты в какой школе?
- В Западной.
- Я так и понял. Значит, в старой Резервации живешь. Что там сейчас?
- Ничего, - пожал плечами Ди. - Лес.
- И ты один?
- С домработницей. - Ди ощутил укол легкого раздражения. Какого хрена этот тип задает ему столько вопросов? И какого хрена он на них отвечает?
До ужаса проницательный Стерх встряхнулся и запустил руку в пакет с пывом.
- Последняя! - провозгласил он, выуживая чуть помятую банку. - Поделим?
Ди неуверенно кивнул. Он не помнил, что означало делиться последним: давние отношения, крепкую дружбу или обычную вежливость.
- Ты первый! - Стерх протянул ему банку. - Ну, чтоб море было пывом!
Ди аккуратно, стараясь не касаться жести губами, влил в себя ровно половину и передал пыво обратно.
Пустые банки Стерх сложил в пакет и парой быстрых движений смял его в бесформенный ком. “Видело бы это Никки, - подумал Ди, - удавилось бы с горя”. Андрогинная личность донны Лючии коллекционировала антикварные предметы быта. Ди не сомневался, что грязные банки из-под “Эсмарха” - настоящее сокровище.
- Что? - спросил Стерх, заметив улыбку.
- Моя домработница скупает в Гале всякий хлам довоенного времени.
На это Стерх качнул головой - то ли одобряя, то ли осуждая, Ди не был уверен. А вскоре они выбрались из руин, Стерх довез Ди до Центральной Церкви, рядом с которой тот припарковал свою машину, и они распрощались, договорившись встретиться в субботу и пообедать вместе. День выбрал Ди: все равно Фрума-Двора готовит одни бутерброды, да и то - после захода солнца.
Ди успел вернуться до бомбежки, не пришлось загонять “Ягуар” в лес, пережидая вечерний авианалет. После той, первой, недели с донной Лючией Ди еще не оказывался дома до темноты. Словно почуяв его приближение, безымянный бес, запертый в гостевом флигеле, завыл с удвоенной силой, даже беруши не помогли. Ди разобрал что-то вроде “Стена! Эс-стена-а-а!”, потряс головой и поспешил укрыться в спальне.
До полуночи он сидел в кресле у окна: сначала - прислушиваясь к далекому вою и взрывам фугасов, приглядываясь к вспышкам и заревам в городе, потом - бездумно пялясь в умолкший, уставший мрак. В полночь включил на кухне разогрев печи, нашарил на заднем крыльце лом и побрел к флигелю, чтобы выпустить Никки.