А в забегаловках Центральной Церкви толпился народ, складывая бумажные пакеты с купленным добром на пластиковые красные стулья. Играли бравурные военные марши, пахло прогорклым салозаменителем, табаком и духами, кричали немногочисленные дети.
Осколки крысиных ребрышек неприятно липли к небу и языку, от патоки ломило зубы, однако Ди мужественно доедал свою порцию, вытирая горящие от перца губы ядовито-розовыми салфетками из грубого псевдобумажного волокна. И поминал добрым словом донну Лючию: кто-то из ее личностей откопал в доме старинные наборы столового белья, и, вне зависимости от дня недели, Ди теперь подкладывали к ужину и завтраку белоснежные салфетки из чистого льна.
**2**
Именно в ЦЦ Ди свел свое первое, если не считать домработницу, самостоятельное знакомство - до этого все его окружение образовывалось при непосредственном участии родителей.
- Привет. Можно?
Ножки стула шаркнули по затоптанному полу. Ди оторвался от тарелки. К нему за столик, не дожидаясь разрешения, усаживался какой-то тип. Следовало бы его прогнать, но, во-первых, Ди уже промедлил с ответом, а во-вторых, его внимание привлек предмет, который тип с небрежным стуком бросил на столешницу - пучок тонких выцветших фломастеров, перевязанный черной в оранжевую полоску ленточкой. Кончики двойного узла мазнули по засохшей лужице паточного соуса, оставшейся от предыдущих посетителей.
- Шумно сегодня, - проговорил тип, вгрызаясь в крысиное ребро. Оно лопнуло, капли сока потекли по плохо выбритому подбородку. Ди отхлебнул пыва и смерил нахала строгим взглядом.
- Шумно, - повторил тот, недовольно повел обтянутым бордовой замшевой жилеткой плечом и без всякого перехода добавил: - Стерх.
Засмотревшись, как перекатываются под чужой загорелой кожей литые мускулы, Ди не заметил оскорбительной паузы. Очень темные, чуть раскосые глаза прищурились. Мощные плечи напряглись.
- Ну? Я говорю, меня зовут Стерх.
- Дориан. Ди.
Рука дрогнула, и пывная кружка слишком громко стукнула толстым донышком по столу. Стерх, кажется, не заметил. Ди сел ровнее, выверенным жестом вернул кружку к губам. Некоторое время молчали. Стерх догрыз ребрышки, по-детски вылизал тарелку, обтер салфеткой рот, запачканные пальцы и потянулся за пывом. Ди проводил глазами сбитые костяшки. Поймав его взгляд, Стерх усмехнулся.
- Я тебя тут давно вижу. Один живешь?
Ди склонил голову, стараясь, чтобы этот жест можно было истолковать двояко. Надо бы допить одним глотком и убираться отсюда подальше. Но отчего-то он медлил. Свободной рукой Стерх огладил короткий черный ежик на голове и продолжил общение:
