Трудно с определенностью сказать, формировали ли эти записки концепцию Кремля в отношении Украины, или лишь укрепляли ее, вписываясь в систему априорно принятых решений. Очевидно только практически полное совпадение содержания материалов РИСИ и реальных шагов руководства РФ в области внешней политики. Разумеется, никто из руководства Института не только не предвидел Майдана, но и всячески уверял себя и своих заказчиков-адресатов в принципиальной невозможности подобного сценария. Известно, что искусство аналитика, также как и дипломата, состоит в том, чтобы спрогнозировать развитие событий, а потом объяснить, почему все произошло с точностью до наоборот. У российских аналитиков есть два универсальных, никогда не подводящих, хотя и не согласующихся между собой объяснения – происки фашистов и интриги Госдепа/ЦРУ/мировой закулисы. Поскольку она «закулиса», что с нее спросишь, ведь о ней все равно ничего не известно, вплоть до самого факта ее существования. Именно эти объяснения были положены в основу оценок Правого сектора (фашизм) и того безусловного национального подъема в Украине, для которого Майдан (мировая закулиса) стал лишь началом.
Параллельно а АП шли записки о том, как хочет народ Крыма присоединиться к РФ, как он опасается украинизации, запрета русского языка и вытеснения православия униатством. Очевидно, что результаты крымского референдума предопределены значительным процентом пенсионеров, у которых в случае присоединения к России пенсия в абсолютном исчислении в одночасье вырастает в несколько раз, и примером непомерно высоких, даже по российским меркам зарплат военных Черноморского флота. Понятно, что любое альтернативное движение (крымские татары) или сопротивление украинских силовых структур легко блокируется за счет контингентов, дислоцированных в Севастополе на базе Черноморского флота. То, что вы сейчас читаете – это не моя аналитика post factum, это изложение общей тональности без преувеличения огромного числа записок, уходивших из недр РИСИ во все государственные инстанции РФ накануне крымской аннексии. Т.Гузенкова заявила, что Центр переходит на военное положение и «выработка» должна быть увеличена в разы. От крайнего переутомления и ее и колектив спасало лишь то, что набор идей оставался одним и тем же. Оставалось лишь впечатывать фамилии адресатов в бланки сопроводительных писем. Поскольку любой труд в России оценивается не по его эффективности, а по количеству «пролитого пота» и затраченных человекочасов, акции Т.Гузенковой в глазах как директора, так и высшего руководства, выросли до запредельных значений. Пока «экспертные негры» готовили записки, она выступала на ТВ и в Совете Федерации, АП и Общественной Палате, СВР, Генштабе и фонде Горчакова – где только ее не было в первом-начале второго квартала 2014 г. Вместе с количественными показателями рос и авторитет РИСИ.
