Кривцов не судил о людях по их поступкам. И не составлял первое впечатление по глазам, мимике или одежде. Все это -- лишь вторичные признаки. Вот у собеседника голос дрожит или пальцы нервно теребят салфетку, но стоит ли обращать на это внимание, если знаешь, что у него ржавчина в восьмом поле Бродмана?
Кривцов не помнил, как давно он обладает этой способностью -- видеть нейрокристаллы живых еще носителей. Но началось это уже после принятия закона о запрете на экстракцию личности. У него тогда пропала докторская диссертация и пришлось уходить из института, но без работы он не мог, и постоянно гадал, какой нейрокристалл управляет тем или иным человеком. А вскоре стал по-настоящему видеть.
Пока было, что.
-- Вениамин Вячеславович, пожалуйста, прошу вас, вы просто обязаны помочь! Ведь никто, кроме вас, даже не знает о них!
По золоту побежали плотные алые ниточки. И зелень темного вязкого оттенка. Неприятно.
Кривцов поморщился. Начинала болеть голова.
-- Погодите! -- попросил он. -- Можно помедленнее? Я, честно говоря, не до конца понял, чего вы от меня хотите... Но дело, кажется, важное?
-- Да! Очень важное! Вениамин Вячеславович!..
Багровая вспышка в голове.
-- Да погодите же! -- повысил голос Кривцов. -- Успокойтесь! Немного. Теперь давайте сначала.
Девушка вздохнула. Багрянец прибился к краю сознания, головная боль отступила.
-- Я к вам из института мозга. Я знаю, что вы давно ушли, но здесь творится ужас что! Ну то есть все как обычно, но так же невозможно! И никто ничего не делает! Мне нужно все рассказать вам... Я не уверена, что по телефону это можно...
Нежная голубизна, сгущающаяся к центру. Кривцов залюбовался оттенком.
-- Послушайте, -- сказал он. -- Вы на эмоциях, а я опаздываю на встречу. Да и разговор у вас, похоже, не телефонный... Давайте сделаем вот что. Завтра я заскочу к вам -- вы же в институте мозга работаете, и мы...
Сказал это просто, словно в прежние времена. Заскочит в институт, поздоровается с Сашкой, Олегом, аспирантами, наденет халат, пройдет в свою -- свою! -- лабораторию...
-- Нет! -- сказала она. -- То есть, да! То есть... я работаю в институте мозга, но я не могу говорить здесь! Давайте... давайте лучше я к вам заеду, или где-нибудь в кафе встретимся, или еще как-нибудь, только не здесь!
-- Хорошо, -- согласился Кривцов. -- Там рядом с институтом есть сквер... Где прудик и фонтан с утками. Знаете?
Утки улетели. Октябрь на дворе, ноябрь почти. Но почему-то из всего сквера больше всего запомнились именно утки.
