Иван Михайлович смотрел в затянутый паутиной угол. Глаза его стеклянно пялились вдаль, и видно было, что его меньше всего волнует отточенная формулировка.
-- Вот из-за таких, как ты, нас и не признают людьми, -- пробурчал Профессор вполголоса.
Ванька нервно оглянулся, встретился взглядом с Ро и потянул Профессора за рукав.
-- А, Родион Родионович, проходите, проходите... Станислав, как самочувствие?
Ванька впился тревожным взглядом в лицо новенького.
"Почувствовал, -- подумал Ро. -- Молодец."
-- Господа, я вынужден вам сообщить, что Стас, увы, покинул нас, -- сказал он. -- Подробностей я не знаю. Будем надеяться, что Стасу сейчас лучше, чем нам с вами.
Петр Евгеньевич перевел взгляд на лицо вчерашнего Стаса.
-- Как прикажете величать? -- осведомился он.
-- Вергилием, -- усмехнулся тот. -- По крайней мере, я собираюсь вытащить вас из вашего чистилища.
-- Да вы, юноша, бунтарь! -- одобрительно заметил Профессор. -- Дай бог, это вам удастся...
А бунтарь уже стоял у стола, изучая аккуратно написанный документ под нервным взглядом Ваньки.
-- Это что?
-- Прошение. В правительство. Институт давно закрыли, закон приняли, а мы все тут...
-- Когда закрыли? -- быстро переспросил новенький.
-- Да уж лет шесть как... В октябре закон приняли, кажется. Родион Родионович, вы не помните точно?
-- Семнадцатого.
-- Вот, и Родион Родионович подтверждает. Шесть лет. А про нас забыли. А мы, знаете, и не люди, и не вещи.
-- Экспериментальные крысы, -- заметил Ро, усаживаясь в кресло и закидывая ногу на ногу.
-- Вот-вот, -- подтвердил Профессор.
-- Крысы? -- Иван Михайлович оторвал взгляд от паутины, на лице его появилась гримаса отвращения. -- Где крысы?
-- Все в порядке, Иван Михайлович, никаких крыс здесь нет, сидите себе спокойно! Так и живем, в клетке. Списать нельзя, отпустить тоже.
-- Погодите. Разве новый закон не предполагает изъятия нейрокристаллов из тел для предотвращения дальнейшей экстракции?
-- Такое ощущение, что ты сам писал этот закон, -- заметил вполголоса Ро. -- Как по-писаному шпаришь.
-- Предполагает, -- кивнул Профессор и нахмурился. -- Вы, дорогой мой Бунтарь, похоже, сильно после нас скончались. Тогда вам должно быть виднее, почему нас не хм... не изъяли...
-- Для предотвращения, -- вставил Ро.
-- Я, по всей видимости, погиб сразу после принятия закона, -- Бунтарь бросил быстрый взгляд на Ро. -- Значит, получается, шесть лет уже... Тогда беспорядки были. Не всем пришлась по душе отмена бессмертия. Были митинги, в том числе и вооруженные. Люди требовали... Наверное, тогда меня и задело, хотя я, разумеется, не помню ничего. Я... беседовал с другом, а потом проснулся здесь... Шесть лет спустя. Много вас здесь?
