— Мистер Пуаро, — начал Джон Мэнсфилд, усевшись в предложенное кресло, — признаюсь, я в некотором замешательстве. То, с чем я к вам пришёл, вызывает у меня тревогу, даже пугает, но стоит взглянуть на происходящее со стороны, всё кажется такой дикостью, что даже неловко о ней заговаривать!
— Monsieur Мэнсфилд, уверяю вас, нам с капитаном Гастингсом доводилось выслушивать самые странные истории и почти всегда находить в них смысл. Прошу, расскажите, что у вас случилось.
Джон Мэнсфилд поправил очки, обхватил правый кулак левой ладонью и сделал глубокий вдох.
— Два месяца назад я снял дом номер восемнадцать по Черри-Три Лейн. Район далеко не фешенебельный, но зато там тихо, зелено, рядом парк — и получается спокойно поработать. Дело в том, джентльмены, что в моём собственном доме уже полгода невозможно не только писать, но и жить… впрочем, я, наверное, не с того начал. Дело в том, что минувшей весной я поддался на уговоры Вайолет обновить своё жилище. У Вайолет весьма современный вкус… ах да, мисс Вайолет Миллс — моя невеста, она американка, её отец — один из совладельцев киностудии… в общем, Вайолет посчитала, что интерьеры необходимо привести в соответствие с веяниями времени и моим новым положением. Она сама нашла модного архитектора, Отто Силена, который полностью разгромил дом, снёс несколько стен и вот уже который месяц воплощает на руинах свои… несколько… экстравагантные замыслы. Какое-то время я обитал в клубе, потом сменил пару гостиниц, пока, наконец, два месяца назад сестра не упомянула в разговоре со мной, что дом по соседству с тем, где живёт она с семьёй, сдаётся. Ничего особенного, разумеется, самая простая обстановка, но меня это вполне устроило. Тем более что мы с сестрой с детства очень дружны, и нам обоим хотелось видеться чаще. Бедной Уинифрид сейчас нелегко: она всегда была хрупкой, а недавно снова стала матерью, — моим младшим племянникам-близнецам чуть меньше четырёх месяцев, — и справляться со старшими детьми всё труднее, они совершенно отбились от рук. К тому же их няня… впрочем, я опять забегаю вперёд.
Он снял очки, приложил пальцы к переносице и прикрыл глаза.
— Поначалу мне казалось, что Джейн и Майкла, это мои старшие племянники, выбило из колеи появление малышей, такое ведь случается довольно часто, а сестра просто ещё не вполне оправилась после рождения близнецов. Она пребывает в постоянном смятении и тревоге, боится за детей, всё время требует закрывать окна. Её пугают даже безобидные мелочи: так, однажды, заметив, что Джейн выпачкала рукав каким-то блестящим порошком, Уинифрид едва не лишилась чувств, а потом устроила няне настоящий допрос. Однако понемногу я стал замечать, что в доме происходит нечто странное. Как-то утром, недель шесть назад, горничная нашла на полу в детской листья, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся, только представьте, листьями сейбы. Я узнал их, поскольку основной предмет моих книг требует определённого знакомства с тропической флорой.
