Однажды опять взялся Платон Гордеевич за ремень. Павлик, сдерживая слезы, не убегал. И тут старый Ярчук заметил, как брезгливо передернулись плечи Варвары, когда у Павлика заблестело под носом и он по извечной привычке деревенских мальчишек вытер нос заскорузлым рукавом.
Не подозревал Павлик, что он уже решил судьбу Варвары. Отец, вдруг махнув на него рукой, швырнул ремень за топчан и как ни в чем не бывало сказал:
- Достань, Варвара, гороху да намочи. Воскресенье же завтра, пирогов надо испечь.
Варвара взяла сито, поставила возле печи табуретку, намереваясь лезть за сушившимся там горохом.
- Э-э, не-ет! - Платон Гордеевич отодвинул табуретку. - Без табуретки на печь попади.
- Ты что, сдурел, Платон? - взмолилась Варвара.
- Не можешь без табуретки на печь взлезть?! - с радостным изумлением простонал Платон Гордеевич и облегченно вздохнул.
- Не могу!
- Не можешь? И вот так не можешь? - И он, пряча в усах шельмоватую улыбку, примостил ногу в нижнюю печурку, ухватился рукой за кирпичный выступ и тут же оказался на печке.
- Я тебе не коза! - Варвара обиженно поджала губы.
- Чего же раньше молчала? - не слезая с печи, с притворным огорчением качал головой Платон Гордеевич.
Соскочив на пол, отец открыл сундук и начал отмеривать полотно. А повеселевший Павлик с готовностью побежал выводить из стойла Карька. Он уже твердо знал, что сейчас Варвара будет грузиться на телегу.
Вскоре в доме появилась пятая мама. Павлик с тревогой наблюдал, как она благополучно выдерживала все экзамены, которые устраивал ей батька. Оставался самый последний - доставание с печи гороха, - и на этот экзамен больше всего надеялся Павлик.
Наконец он наступил. Отец, усевшись на единственную в доме табуретку, потребовал, чтобы завтра были пироги с горохом.
Павлик весь напружился в готовности бежать на конюшню и выводить Карька. Но мама, не вспомнив о табуретке, вдруг проворно взобралась на печь и начала нагребать там в сито гороху.
Павлик даже засопел от огорчения и с досадой отвернулся к окну. Но тут же услышал голос с печи:
- Платон, придвинь табуретку, а то упаду.
- А без табуретки слезть не можешь? - насторожился отец.
И эту маму постигла участь всех предыдущих, столь недолговременных хозяек дома.
7
Если б кохановским женщинам дали власть, они бы наверняка заставили своих мужиков детей рожать. До чего же упрямое и лихое зелье! Любая из них среди бела дня может доказать мужу, что сейчас глухая ночь, и тот поверит, да еще спать уляжется.
