— Обещай мне, что, когда я выйду за Эдварда, ты будешь часто приезжать ко мне, — сказала Анна.
— Конечно буду. Твоя новая жизнь представляется тебе волшебной сказкой.
— А я верю в сказки. И всегда верила.
Когда они проходили мимо толпы детишек, собравшихся перед витриной магазина игрушек, Анна сказала:
— Уже очень скоро мы с Эдвардом будем покупать игрушки для наших детей, Джорджина. Он сказал, что хотел бы иметь большую семью. Шестерых детей!
— Перед тобой сейчас разворачивается карта всей твоей жизни, а начнется она сегодня вечером.
— Анна! — крикнула София с другого конца Графтон-стрит. — Мы же ждем тебя! Нам нужно время, чтобы приготовиться к вечеру. Не у всех есть женихи, которым принадлежит по половине графства!
В ответ Анна только махнула рукой; пошел густой снег, и она боялась, что Эдварду сегодня приехать не удастся.
Экипаж выехал на Меррион-сквер и остановился перед домом Страттонов, стоявшем в ряду таких же пятиэтажных особняков, окружавших парк на площади. К моменту приезда девушек весь дом уже гудел как растревоженный улей. Повсюду сновали горничные, а с кухни доносились соблазнительные запахи. На первом этаже, ближе к фасаду, располагались гостиная и столовая, а на втором находилась еще одна гостиная, побольше, которую отделяла стена с двойными дверьми.
Девушки прошли за Анной в гостиную, где их отец и их брат Сесил восторженно разглядывали громадную рождественскую елку. Дерево это было доставлено из фамильного поместья Джорджины в Таллидере, а елочные игрушки — куплены в Германии.
— Папа, Анна нас всех ужасно задержала, — тут же пожаловалась София.
— Я бы не очень переживал по этому поводу, — ответил он и одной рукой обнял Анну. — Думаю, вашей сестре осталось недолго пребывать в этом доме и досаждать вам. — Он понимающе улыбнулся своей очаровательной дочери, глядя на ее блестящие каштановые волосы и сияющие зеленые глаза.
Прошло четыре часа, и гостиная заполнилась наряженными гостями, с удовольствием воспользовавшимися на Рождество традиционным гостеприимством Страттонов. Комната была освещена свечами, а в камине ярко пылал огонь. Мужчины пили пиво и портвейн, а женщины угощались вином и шерри. Официанты постоянно разносили на подносах канапе, за которыми следовало множество разной выпечки и пирожных.
Сесил за фортепиано играл известную рождественскую песню «Украсьте зал», а группа его почитателей подпевала ему.
Анна, однако, не могла расслабиться и наслаждаться праздником, поскольку Эдварда все еще не было. Она смотрела в окно на идущий снег и представляла себе, как он из-за непогоды мается где-то в сельской гостинице. При мысли об откладываемой долгожданной помолвке и испорченном Рождестве у нее тоскливо сосало под ложечкой. Каждый раз, когда звякал колокольчик у входных дверей, она бежала на лестницу посмотреть, кто приехал, но всякий раз с разочарованием обнаруживала, что это просто очередные веселые гости.
