— Я думаю, что вы ступаете на опасную территорию, лорд Браун, — вдруг заявил Синклер с дальнего конца стола. — Может быть, это и новомодная тенденция — иметь католиков своими адвокатами или врачами, но нам нельзя упускать контроль над ними. Кто знает, к чему может привести, если мы вдруг станем их поощрять?
Анна внимательно посмотрела на него.
— Ты, как всегда, прав, Синклер. Мы должны вести себя очень осторожно с людьми, которые не знают своего места. — Она отпила красного вина из своего бокала.
Синклер впился в нее взглядом.
— Всем хорошо известно, что иногда бывает достаточно одного каприза судьбы, чтобы человек очень быстро поменял и свое место, и свое положение в обществе, — парировал он.
Анна подняла бокал и широко улыбнулась лорду Брауну.
— Что ж, я считаю, что с вашей стороны это очень прогрессивный поступок. Собственно говоря, нам тоже следовало бы найти себе адвоката среди католиков. Что ты думаешь по этому поводу, Эдвард?
— Я вполне доволен тем, чтобы поддерживать status quo, дорогая. Католики должны знать свое место в установленном порядке вещей. А католики среди специалистов определенных профессий могут только вызвать новые проблемы. Ты посмотри хотя бы, что сделал Дэниел О’Коннелл[2].
Беседа продолжилась, и Джорджина наклонилась к Анне и шепнула ей:
— Ты избегаешь меня с момента моего приезда.
Анна взглянула на нее:
— Я знаю, прости меня. Давай после обеда пойдем прогуляемся.
Она оглянулась на Эдварда, который, словно в каком-то трансе, неподвижным взглядом уставился на хрустальный бокал с красным бургундским вином.
Рождественский день уже шел к вечеру, когда Анна с Джорджиной вышли через парадный вход. Они были тепло одеты в пальто, зимние шапки, шарфы и перчатки. Через передний двор они спустились по ступеням на первую террасу. Озеро у подножия холма замерзло у берегов; некоторые из гостей отправились кататься туда на коньках, и теперь в тишине деревенской местности разносились их веселые возбужденные крики.
Анна и Джорджина свернули с террасы и пошли по дорожке в сады.
— Выходит, сейчас Синклер с Дианой — любящие родители? — сказала Джорджина, когда они проходили мимо замерзшего фонтана, вокруг которого прыгали дрозды.
— Мои отношения с Синклером существенно ухудшились, — сказала Анна. — Мы с ним почти не разговариваем, и он пользуется любой возможностью, чтобы продемонстрировать мне свою власть. А я бессильна в том, чтобы изгнать их из моей жизни. В настоящий момент они являются нашими наследниками.
