Всё...
...что было в душе оборвалось, полетело вниз, растворилось, осталась только пустота...
Всё...
...что было у них на двоих - прошлое; будущее - мрак, будущего уже не будет...
Всё...
...что есть, исчезло разом; горе, обида, страдание - нет... нет даже слез...
И кашель маленькой Светы прекратился..."
Творец оторвался от строчек - очистить перо от забившихся ворсинок бумаги. Он поднял взгляд и увидел - в дальнем углу, на стуле, сидела черная тень. Это была не просто тень, это было воплощение мрака, воплощение самой тьмы. Это и была сама тьма, и сам мрак - робкий свет свечного пламени, еле дотянувшись до этого угла не в силах был даже коснуться этой тьмы. Черный балахон мрачным силуэтом выделялся на фоне танцующих призраков теней. Творец узнал ее, это была та, к кому он так часто обращался в сакральных поисках ответов, в безрассудном стремлении познать запретное и неизведанное. Он знал ее давно и видел уже не раз, он часто говорил ее словами. В ее руке была коса - страшное орудие, знак неизбежности, знамение безысходности, символ конца; в блестящем лезвии отблескивал огонек свечи. Черная тень сидела в углу. Это была Смерть...
Творец вновь склонился над своими строчками.
"Кашель маленькой Светы прекратился, когда она со своей мамой уже приехала из Москвы.
Денег катастрофически не хватало - все, что было выручено от продажи отцовской квартиры ушло на лечение больной девочки. Ее мама пошла на фабрику, лелея слабую надежду устроиться на прежнее место работы. Но ей отказали.
Недовольная директриса - строгая женщина предпенсионного возраста ответила так: "Нет, нет, и еще раз нет. Много раз нет, сколько угодно. Вас уволили уже однажды за прогул. Мы даже сделали снисхождение, и дали возможность вам вернуться. Но нет, вы не явились. Вы были хорошим работником, но на что вы рассчитываете сейчас, неизвестно. Ваше место уже занято". Вот и все, что было сказано в ответ на мольбу мамы маленькой Светы, после этого ей было предложено уйти.
Молодая женщина от всей тяжести горя, от всего того, что пришлось вынести, от тяготящей нужды и безысходности, просто упала на колени. Ее ноги сами по себе подкосились, она просто уже не могла стоять. Голова безвольно опустилась на грудь, а опустевший взгляд уставился в одну точку. Директриса удивленно повела бровью: "Ну... если уж вам так нужна работа... то, у нас есть место уборщицы".
И мама маленькой Светы каждый вечер, после того, как на фабрике заканчивался рабочий день, приходила убирать производственные помещения. Денег, которых ей платили, едва хватало, и прежняя жизнь казалась далекой роскошью, но даже эта роскошь была совершенно безразлична молодой женщине. Возвращаясь домой с работы, она садилась на стул, долго-долго смотрела на свою спящую больную дочь, и просто ни о чем не думала. Она и не хотела ни о чем думать, все ее мысли остались где-то далеко. И так продолжалось изо дня в день, каждую ночь почти до самого рассвета она просто сидела возле своей дочери.
