— Мне здесь теперь тесно.
— Хочешь погулять?
Она испуганно замотала головой.
— Гулять?! Я же никогда не гуляла! Я боюсь!
— Да... — протянул я. — Задачка...
* * *
Воскресным утром просыпаюсь от того, что поперёк меня кто-то лежит. Ещё не открывая глаз, понимаю — кроме Мурыси некому. Но несколько минут продолжаю лежать с закрытыми глазами — наслаждаюсь тем, что та её часть, которая лежит у меня на пузе — выдаёт в ней существо с женской фигурой. Открыв глаза, я обнаруживаю, что эта особа благополучно задрала подол ночной рубашки поднятым хвостом и смотрит на меня, навострив ушки в ожидании. Шлепок по заду заставляет её мяукнуть и сесть.
— Кушать хочу, — заявляет она первым делом.
— Ладно. Сейчас встаю. Сама умоешься?
Мура высовывает язык, нерешительно смотрит пару секунд на свою руку, прячет язык и уточняет:
— Так можно?
— Нельзя.
— Почему? — переспрашивает она, бухаясь ладонями мне на плечи.
— Потому, что так неприлично.
— А почему раньше было можно?
В её кошачьих глазах чувствуется хитринка. Улыбаюсь, обнимая её, и Мурыся с готовностью укладывается мне на грудь.
— Во-первых — раньше ты была просто кошка. Кошки иначе просто не умеют.
— А теперь я кто?
Чешу её за ушком, поясняя:
— Вот тут ты ещё кошка.
Погладив по пушистому хвосту, добавляю:
— И здесь тоже.
Взяв за ладошку, продолжаю:
— А вот здесь — уже не кошка. И здесь тоже.
Моя ладонь проезжает по её спине вниз — сколько достаю. Мура довольно мурчит. Продолжаю поглаживать её по спине.
— Если ты будешь умываться языком — ты можешь заболеть.
— А почему твои подружки умывали тебя языком? — интересуется она, довольно жмурясь.
Оп-паньки... Она же видела всё, что я вытворял в постели со своими гостьями...
— Ну... Это мы просто баловались. Мы же сначала умывались в ванной — а потом уже...
— Мррр...
Почти готов замурчать вместе с ней. Моё "сейчас встаю" заметно откладывается.
* * *
После завтрака немного посидели с Мурысей перед телевизором. Потом ей снова захотелось пошкодить... Кажется — она уже начинает привыкать к своим новым габаритам и возможностям. И хорошо, что у неё нет кошачьих когтей. Она и ноготками ощутимо царапается. А ещё я понимаю, что её надо одеть. Во время постельной борьбы сарафанчик всё время задирается... А я всё-таки мужик.
Найти при помощи ноута методику снятия размеров одежды — пара пустяков. Но потом мне снова пришлось собрать всю свою волю в кулак. Начинаю понимать — каково быть отцом-одиночкой. Хотя мне в чём-то легче. Пушистый хвост сразу переводит на мысли, что она по-прежнему кошка.
