— Не затягивай, — подмигивает соседка.
Поднимаемся на второй этаж. Звоню в дверь. Мама открывает дверь и... О чём я не подумал — это как Мурысе себя вести. А она просто выпаливает:
— Мама! — хватает мою маму за руку и принимается тереться головой о её плечо. Маманя прижимает её к себе, смотрит на меня с улыбкой и притворно сердится:
— А меня даже и не предупредил.
* * *
— Чего толчешься зря? Иди — девочку свою развлекай, — пытается мама выпроводить меня с кухни.
— Я же говорю тебе: она — не девочка.
— Тем более. Давно?
— Скоро месяц.
— Только не вздумай её бросить.
— Мам, она сама хотела уйти, но я ей не дал.
Мама всучивает мне тарелку с салатом и улыбается.
— А ты меняешься к лучшему. Жениться когда собираешься?
— Да какая женитьба, мам? Мне сперва надо с Мурысей разобраться!
— Так — тарелку на стол!
Отношу салат в комнату. Папа с тетрадкой и ручкой смотрит передачу о футболе, а Мура сидит рядом и помалкивает. Возвращаюсь на кухню. Мать вручает мне следующую тарелку и сопровождает её напутствием:
— Мурыся вам не помешает. Если что — мы её у тебя заберем. А эта девочка мне сразу понравилась. Как ты сказал её зовут?
— Я же и говорю — Мурыся!
— Мне интересно не то, что ты называешь её, как свою кису, а её настоящее имя.
— Мама, да она и есть — Мура!
— А полностью как? Амура?
С шумом выдыхаю.
— Не пыхти над продуктами. Неси на стол, — требует мама.
Отношу и снова возвращаюсь. Но лишь за тем, чтобы получить из маминых рук стопку тарелок.
* * *
— Гена, отлипни от свого футбола и садись к столу.
Папа снимается с дивана и пересаживается за стол, продолжая глядеть в галдящий ящик. Я начинаю накладывать на мурысину тарелку.
— Да ты не стесняйся. Бери, что сама хочешь, — комментирует папаня, не забывая поглядывать на экран.
— Гена, не мешай Жене быть настоящим кавалером, — одергивает его мама. — Амура, тебе горчички положить? Или тебе сейчас нельзя?
— Мам, она же вообще горчицы никогда не ела.
— Ну извините, молодые люди. Я-то откуда знаю?
Закончив накладывать Мурысе, подпираю щеку ладонью и поясняю:
— Мам, вы с папой её уже три года знаете.
— Не говори глупостей, сын. У нас ещё не склероз, — вставляет папа, нащупывая вилкой котлету.
— Ты за своим футболом мог её и не заметить, — вскипает мама.
— А ты — за кулинарией и одноклассниками, — парирует мой родитель, охота которого за котлетой наконец-то увенчалась успехом.
Я, подумав, наконец-то снимаю с сероволосой головы панаму и демонстрирую то, что она скрывала.
