Сажусь на кровати и пару минут пытаюсь переварить её ответ. Спросонья ничего не могу придумать, кроме:
— Не мели ерунду.
— Если кошке в доме не рады — кошка должна уйти.
Встаю с кровати, прислоняюсь задом к подоконнику. Как я и ожидал — платье кое-как застёгнуто на две пуговицы. Про шнуровку и говорить не приходится.
— Никуда ты не пойдешь. Во-первых — ты сама пропадешь. А во-вторых — я тебя не отпускаю.
— Ты меня не отпускаешь потому, что я — твоя? Потому, что тебе меня подарили, как ты подарил мне платья? У кошки нет хозяина. Кошка с тем, с кем ей хорошо.
— Тебе что — плохо со мной? С каких это пор?
— С тех пор, как тебе стало плохо со мной!
— Дура ты, кошка, — отворачиваюсь я к окну и вижу, что улица ещё мокрая от ночного дождя. Замечаю, что Мура встала, и ловлю её за высокий воротник готского платья.
— Никуда ты не пойдешь, пока я не помогу тебе застегнуться как следует. И без меня ты не пойдешь. Ясно? Хе! Уходить она собралась!
В этот день дождя больше не было. Но и солнце почти не выглядывало из-за туч. С парнем в чёрной рубашке по городу бродила девчонка-готка с кошачьими ушами и тщательно расчесанным пушистым хвостом.
* * *
Идем по центральной улице. Мура привычно держится за меня, но настроение у нас обоих... Вполне готичное. Что удивляет — на мурысины уши никто не обращает внимания. Только встреченная парочка в похожих нарядах посмотрела на нас, переглянулась, ухмыльнулась и молча прошагала мимо. Обращаю внимание на скелет во фраке, стоящий у магазина приколов.
— Зайдём?
— Как скажешь, хозяин, — мрачно отвечает Мура.
Долго изучаем витрины. Оба выходим с подарками. Мура держит в руке плюшевую крысу, а я прикупил вставные вампирские зубы с клыками. Так что улыбочка у меня тоже получилась... Мурысина.
* * *
Сижу за столом и чувствую себя полным идиотом. Почему я должен объясняться с кошкой? А она сидит напротив, уже переодетая по-домашнему, и ждёт. А ждать кошки умеют. Наконец не выдерживаю:
— А чего ты сама-то хочешь?
— Чтобы мне было хорошо, — выдаёт она после театральной паузы. И, пошевелив задумчиво ушами, добавляет: — И ты на меня не сердился.
— Хорошее дело.
Продолжаем сидеть, глядя в стол. Протягиваю руку и слегка касаюсь её руки. Мура недовольно дёргает ушами.
— А если я скажу, что не сержусь?
Она резко поднимает глаза.
— Ты меня обманываешь, чтобы я не ушла?
— Нет, я правду говорю. И я не хочу, чтобы ты ушла. Так лучше?
— Нет — ты сердишься, — снова опускает взгляд моя киса.
