--Жива... - зачем-то поясняю вслух.
И гляжу на мокрую Каролинку - она лежит на боку, крепко прижимая к груди объемистый пакет затянутый в черную резину.
--Будет смешно, если в нем магазины к винтовке, - скрюченным пальцем тыкаю в пакет и все же смеюсь, скрипуче перекрывая посвист ветра.
Мне не отвечают и я оглядываюсь, потому что вспоминаю, о том, что надо идти. Идти самому и поднять на ноги девчонок, иначе мы останемся здесь навсегда.
Революция с ее жестокими боями, морскими десантами миротворцев, ночными налетами, постоянными зачистками стерли даже память об отдыхающих. Давно закрылись пестрые зонты летних кафе и лишь ветер гоняет какие-то обрывки по грязному песку в разводах мазута. Пытаюсь понять где мы, и память услужливо подсказывает: Ридльсбрюк - рабочий пригород столицы. Вот почему видны у самого берега громады девятиэтажек.
--Встаем! - ору я.
Вместо крика выходит что-то похожее на стон. Но Каролина послушно возится в песке, пытаясь стать на колени. Оказывается просто подняться на ноги совсем не так просто - онемевшее, застывшее от ветра тело слушается плохо, но распрямляюсь - назло всему. И целую вечность - бесконечность, наполненную свистом ветра и ударами снега с дождем в лицо, тяну на ноги Каролину. Когда ее лицо оказывается напротив моего, говорю прямо в мутные, подернутые дымкой усталости глаза:
--Идем к тем домам, иначе хана!
Подталкиваю ее и несколько секунд наблюдаю, как бредет, качаясь по песку фигурка с всклоченными мокрыми волосами, идет, таща в руке дурацкий пакет с неизвестным содержимым, все что осталось от запасов в нашем суденышке... Мир праху его.
Теперь нужно поднять Элинку... Тащу ее под мышки, пищит что-то, машет ручкой... Падаю на колено прислушиваюсь, надо понять, что она хочет сказать:
--Я не могу... Бросьте... меня...
Мать ее в зад! Без мелодрам эти дуры не могут.
--Ах ты, сука, подстилка герцогская, - рычу ей в глаза, - о детеныше вспомни! - хватаю ее, и с трудом распрямляюсь.
Ее тело в моих руках напрягается и мне становится легче.
--Молодец, девочка, давай... тихонько! - когда она делает первый шаг, тяжело опираясь о мой локоть, я понимаю, что игра продолжается...
Когда-то мне нравилось бродить по дюнам, поросшим жесткой травой, нравилось убегать от волны и трогать холодный податливый песок... Какой же я был дурак! Мы тащимся, оскальзываясь на промерзлом песке... Идем целую вечность. Я волоку на себе измученную беременную женщину, стараясь не терять из виду свой маячок - ковыляющую в струях снега и дождя Каролинку. Мы идем... Где-то во Вселенной вспыхивают и гаснут звезды, извергаются вулканы на Южном материке, гибнут люди... Совсем рядом, в том аду, из которого мы выбрались, чтобы попасть в другой - ад холодного ветра, мокрой тяжелой одежды и легких, которые не хотят вдыхать воздух. А мы идем, идем, идем... Когда под подошвой вместо песка оказывается надежная твердь асфальта, я становлюсь первооткрывателем, после долгого путешествия через моря, ощутившего надежность земли. Когда же нас прикрывает от стылого ветра громада высотки до меня доходит - я король мира. Я выживу!
