— Плохи дела? — Спросил его, когда он резко отбросил от себя гарнитуру, едва не оборвав провод.
— Не то слово… — он кинул в мою сторону взгляд полный плещущегося бешенства в единственном открывающемся глазе, но быстро овладел своими эмоциями, которыми тут особо не поможешь. — Нападение на это поселение оказалось далеко не единственным, — после небольшой паузы он решил поведать нам свои «печальные известия». — Трёх ближних фортов вдоль дороги можно сказать — больше не существует. Четвёртый прямо сейчас сдерживает одну атаку за другой, долго не продержится, а помощи ждать не откуда, ибо на главной материковой магистрали тоже настоящая война началась. Со временем наши силы всё равно возьмут верх, обстоятельно зачистив всех инсургентов, но потери уже выглядят совершенно неприемлемыми. Если сейчас не предпринять здесь должных мер, то это поселение может перейти под чужую юрисдикцию, не важно, Халифата или Дагомеи, после отбить его назад уже не получится, так как оно войдёт в официально признанную Орденом часть разграниченной территории. Исключительно верно просчитанный прецедент. Населения–то здесь теперь нет, заявлять права владения некому, осталось только зафиксировать статус нового владельца, и за этим дело не встанет. В итоге у нас не останется собственного порта, чего, похоже, кое–кто так старательно добивается. Мастерски проведённая спецоперация.
Теперь стали понятны столь малые разрушения в поселении. Выбитые стёкла и двери — сущая ерунда. Зачем же портить свою будущую собственность? Личные вещи угнанных в рабство жителей грабители унесли — тоже мелочи по сравнению со всей прочей инфраструктурой готового порта. И учитывая невесёлый политический расклад, юаровцам сейчас не позавидуешь.
— Чего собираешься предпринять? — Спросил продолжавшего заметно нервничать мужика.
— Хочешь по–быстрому заработать много денег… — как–то слишком расплывчато предложил он.
— Обычно так говорят, когда предлагают рискнуть своей головой, причём шанс получить «выигрыш» ничтожно мал по сравнению с шансом подохнуть за чужие интересы, — ответил ему с лёгкой экспрессией, ибо меня уже так просто не провести, научили.
— Миллион рэндов, а наш рэнд равен экю, причём в золотых сертификатах или натуральном золоте в виде монет, — продолжил говорить Джозеф, как будто не заметив моей отповеди. — Для такого хорошо подготовленного «частного лица», — крайние два слова произнёс он с некоторым нажимом, — вполне посильная работа и достойное вознаграждение. А также благодарность и всемерное расположение всего нашего народа в случае общего успеха, — добавил он в конце, видимо имея возможность выдавать такие громкие обещания.
