Но этого мало. Среди гостей Лариных
Скотинины, чета седая, С детьми всех возрастов, считая От тридцати до двух годов...
Старый знакомый! Еще полвека назад Фонвизин в мечтах своих отнял имение у его сестрицы, Простако- вой, да и самому Скотинину пришлось с опаской убраться восвояси, но ничего дурного с ним не приключилось: жив, здоров, обзавелся женой, многочисленными чадами, и действительно в его деревнях - лучше живется свиньям, чем людям. А вот и молодежь:
Уездный франтик Петушков, Мой брат двоюродный, Буянов, В пуху, в картузе с козырьком (Как вам, конечно, он знаком)...
«Уездный франтик Петушков» - три слова, больше ничего не сказано. Но мы зрительно ощущаем этого пустопорожнего шалопая, с петушиным хохолком, в пестром одеянии, с дурным французским выговором и без единой мысли в голове. Буянов - герой поэмы Василия Львовича Пушкина «Опасный сосед». Поэтому наш Пушкин и называет его двоюродным братом, раз он - создание дяди. Но самая страшная фигура завершает галерею:
И отставной советник Флянов, Тяжелый сплетник, старый плут, Обжора, взяточник и шут.
Слова падают, как ядра: обжора, взяточник и шут! Грубые слова с грубыми звуками: бж, р, вз... и, наконец, короткое, как удар: шут! Флянов снова воскрешает в памяти знакомые лица: Фамусова с его важными заботами: «ешь три часа - а в три дни не сварится», «она не родила, но по расчету, по моему, должна родить...»; его обожаемого дядю Максима Петровича, умевшего «подслужиться» перед царицей, а для низших - «тупеем не кивнуть». Конечно, и Флянов - взяточник для маленьких людей, шут - для знатных.
Такой разнообразной компании не хватает, разумеется, и своего иностранца - вот он, тут как тут, «мосье Трике, остряк, недавно из Тамбова, в очках и в рыжем парике». Да еще с переделанной на подходящий к случаю лад модной песенкой в кармане! Поневоле посочувствуешь Онегину, не желавшему принимать участия в этом сборище!
Современные Пушкину читатели возмутились тем, что крестьянскую девушку поэт назвал девой («в избушке, распевая, дева прядет...»), а дворянских барышень - девчонками («Какая радость: будет бал! Девчонки прыгают заране...»). Пушкин знал, что им будут недовольны и читатели, и критики, когда писал эти строки, но все равно написал их. Он не боялся таких нападок и умел стоять на своем.
Здесь, в пятой главе, Пушкин в первый и единственный раз на протяжении романа употребляет глагол «кушать», получивший в наше время широкое распространение.
