С Ленским в музыку пушкинских стихов врывается совсем новая мелодия - трогательно-нежная и немножко насмешливая.
От хЛадного разврата света Еще Увянуть не Успев, Его дУша была согрета Приветом дрУга, Лаской дев. Он сердцем миЛый был невежда, Его ЛеЛеяЛа надежда...
(Выделено мною. - Н.Д.)
Вся седьмая строфа построена на повторении звуков Л-У-У-У-У-Л-У-Л... И слова-то какие: увянуть, душа, лаской, милый, лелеяла!
Когда Пушкин в «Полтаве» описывает бой, у него звучат Ш, Р, Ж: «швед, русский колет, рубит, режет...»
Во вступлении к «Медному всаднику» слышен пир: «шипенье пенистых бокалов и пунша пламень голубой» (Ш- П-П-П-Ш-П). А Ленского сопровождает мягкая, негромкая музыка: нежные, возвышенные слова, плавные звуки Л-У создают ощущение легкой грусти, заставляют полюбить Ленского и даже проникнуться к нему жалостью, хотя оснований для жалости пока нет.
И Пушкин любит молодого поэта - нет сомненья. Но все-таки что-то настораживает в первых же строфах, посвященных Ленскому:
...Он сердцем милый был невежда... ...Цель жизни нашей для него Была заманчивой загадкой, Над ней он голову ломал И чудеса подозревал.
(Разрядка моя. - Н. Д.)
Вдруг среди таких возвышенных поэтических слов простые и даже грубоватые: «невежда» ( хоть и «милый»); «голову ломал»! Более того: те высокие идеалы, которым верит, которым поклоняется Ленский, Пушкин называет «чудесами»! И дальше снова - с тем же повторением звука «Л» - Пушкин рассказывает о стихах Ленского:
Он пеЛ разЛуку и печаЛь, И нечто, и туман ну даль, И романтические розы; Он пеЛ те даЛьные страны, Где доЛго в Лоно тишины ЛиЛись его живые сЛезы; Он пеЛ побЛекЛый жизни цвет Без маЛого в осьмнадцать Лет.
(Курсив Пушкина.)
(Выделено мною. - Н. Д.)
Вот эти две последние строчки - при всей их мелодичности - уже не просто настораживают нас, а приоткрывают пушкинское отношение к Ленскому: любовно- ироническое. Наивный, восторженный мальчик воспевает «поблеклый жизни цвет» - увяданье. И это - «без малого в осьмнадцать лет».
В возрасте Ленского и Пушкин писал очень грустные стихи:
Встречаюсь я с семнадцатой весной...
Моя стезя печальна и темна...
Вся жизнь моя - печальный мрак ненастья...
(«Послание Горчакову»)
Печаль, слезы, разлука, тоска, разочарование - излюбленные темы поэтов-романтиков, а юный Пушкин был романтиком. Кюхельбекер вспоминал в 1824 году: «С семнадцати лет у нас начинают рассказывать про свою отцветшую молодость».
Но мы знаем: лично Пушкину такое восприятие жизни не свойственно. Он отдал дань общему увлечению разочарованностью - и преодолел это увлечение, как преодолел романтизм. В 1824 году Вяземский писал поэту- романтику А. А. Бестужеву: «Смотрите на Пушкина! И его грызет червь, но все-таки жизнь выбрасывает из него отпрыски цветущие. В других этого не вижу: ими овладевает маразм...»
