К моей голове прикасались чьи-то руки, и кто-то говорил:
— Посмотри, шахматы! Совсем новенькие... Чудно, неужели снабженцы позаботились о нас?
— Генка! А, Гена...
— Не буди. Пусть спит.
Я хотел открыть глаза, но никак не мог, будто их склеили. И снова погружался в горячую волну забытья. И вот уже море передо мной, точно такое, каким я видел его много раз в кинофильмах: огромное и непонятное. Подхватило оно меня и понесло. И нет сил бороться. «Безвольный ты человек», — говорит Жак и, протягивая ко мне руку, смеется. А рядом стоит Рита, в резиновых полусапожках, в спецовке, красивая, и тоже протягивает руку: «А помнишь теплый снег?»
Мне удивительно: почему Жак и Рита стоят рядом? И я никак не могу решить, чью руку взять.
VII
«Ужинать надо каждый день»
Самый обстоятельный, самый рассудительный и самый спокойный человек на участке — Виктор Тараненко. Виктору двадцать четыре года. Из них четыре года он служил на флоте, на подводной лодке. Койка его стоит рядом с моей. Она всегда аккуратно, по-флотски заправлена.
— Парад! — ухмыляется Жора. — Промвыставка... Кому это нужно?
— Мне, — серьезно, ничуть не обижаясь, говорит Виктор.
А я, как и Тараненко, разглаживал одеяло, складывал полотенце треугольником... Не потому, что решил подражать, просто не хотел, чтобы моя койка была заправлена хуже. В конце концов у каждого человека есть самолюбие. И вдобавок ко всему теперь каждое утро я пытался сделать на турнике «солнце».
Жора издевался надо мной:
— Не светит «солнышко»... Брось, чего стараешься?
— Не слушай, — спокойно говорил Виктор. — Хочешь, научу?..
И я снова повисал на турнике.
Виктор достал где-то старый пионерский горн и каждое утро устраивал «побудку».
Жора срывал с себя одеяло и ругался на чем свет стоит:
— Буду жаловаться!.. Здесь не солдатская казарма.
— Да ведь все равно вставать, — говорил Виктор. — Минутой раньше, минутой позже... Зато с музыкой.
— Плевал я на вашу музыку! Мне, может, как раз всего одной минуты не хватило, чтобы доспать... Бюрократы!
Я не обижался. Мне нравилось быстро вскакивать с постели, быстро одеваться и на ходу завтракать.
Рано утром я уходил к реке. Гулко стучал дизель. От реки тянуло свежестью.
С песней проходили мостовики. Я запускал мотор и проверял его на слух. Мотор работал ровно и безотказно. Корпус катера мелко подрагивал, и вода расходилась от него серебристой рябью.
Приходили монтажники.
— Привет, флотилия! Пар на марке?..
Я сухо здоровался и коротко говорил:
