- Эбби, - тихо говорит Эмерсон. - Можешь сказать мне, что происходит?
Я делаю глубокий, рваный вдох, пытаясь набраться сил, чтобы сказать.
– Мне жаль, - наконец, мне удается прошептать. – Мне жаль.
- Тебе не нужно ни за что извиняться, - говорит он, нахмурив брови. - Эбби, ничего, если я возьму тебя за руку?
Его простой вопрос действует, как спасательный круг, ограждая меня от этой лихорадки чувств. Я смотрю на него и молча киваю. Не мешкая, Эмерсон тянется к руке, которая сжимает мое бедро, разжимает пальцы и сплетает их со своими. Я цепляюсь за него, как утопающая, удивленная, что он спросил разрешения взять меня за руку. В своем густом тумане страданий я помню, что у него богатый опыт в утешении. Сколько раз он сидел с Деб, когда она испытывала депрессивное оцепенение?
- Спасибо тебе, - удается сказать сквозь слезы.
- В любое время, - отвечает он, сжимая мою руку. – Теперь ты со мной?
- Да. Я здесь, - всхлипываю. Простого прикосновения оказалось достаточно, чтобы вытащить меня из состояния паники. Я чувствую, как мир обретает фокус вокруг меня.
- Если ты захочешь поговорить о том, что произошло, - говорит Эмерсон, потирая большим пальцем мою все еще дрожащую руку. - Мы попробуем.
Я смотрю на него, опираясь на пассажирское сидение. Никогда не видела его таким раньше. Он спокоен. Нежен. Заботлив. И все это для меня. Я отчаянно хочу объясниться, рассказать ему, почему мне нужно было убраться оттуда, когда вошел Такер. Но позволить ему узнать мой позорный секрет... Что, если это сотрет сочувствующий взгляд с его лица? Что, если он больше никогда не посмотрит на меня так же? Мы так близки к тому, чтобы выяснить, как поладить друг с другом, как проводить время вместе, несмотря ни на что. Я не хочу разрушать это. Ни за что.
- Ты не возражаешь, если мы просто... Поедем домой? – спрашиваю, заставляя свой голос оставаться решительным.
- Конечно, - говорит Эмерсон. - Ага. Мы можем поехать домой, Эбби.
Какое-то время он удерживает мой взгляд, затем поворачивается к рулю. Деликатно высвобождает свою руку, чтобы завести машину. Но как только мы трогаемся, я хватаюсь за нее снова. Его рука - мой якорь на данный момент. Мне нужно это. Мне нужен он.
Мы ехали домой в полной тишине. Радио оставалось выключенным, а окна закрытыми. Я смотрю в окно на темнеющий пейзаж, на знакомые очертания города, которые зову домом всю жизнь. Инцидент за ужином заставляет желать, чтобы скорее настал тот день, когда я, наконец, смогу оставить это место позади, уехать туда, где никто ничего не знает обо мне. Но как я могу мечтать о времени вдали, зная, что мой отъезд будет означать разлуку с Эмерсоном?
