Это Скрипка! – вскочил он. Из-под его ног брызнула земляная жижа. – Но тебе, дураку, это не понять!
Чего это сразу я дурак? – обиделся Снежкин. – Я, можно сказать, тебя спас, а ты орешь.
– Типично русская, – пожал плечами папа. Цветкова еще раз пробежала глазами по строчкам.
Рабочий телефон ей сейчас был ни к чему. Хотя работал дядя Витя действительно в библиотеке. Центральная юношеская библиотека, отдел нот и пластинок.
Не та ли это библиотека, что на трамвайном кругу? – задумчиво пробормотала Цветочница.
Она терпеть не могла библиотеки. Принципиально все книги покупала в магазине. Будет она брать книжку, которую неизвестно, кто до нее читал!
Ну конечно, – папа расплылся в мечтательной улыбке. – Помню, мы с твоей мамой…
Но Наташка не стала слушать. Что за манера у стариков предаваться воспоминаниям?
На улицу она вышла крайне недовольная собой и окружающими. Задумка со скрипкой проваливалась.
Цветочница не привыкла, чтобы ее желания не исполнялись. А все из-за этого неотесанного Гогоч-ки. Вместо того чтобы выполнить приказ, он полез спасать Гребешкова. И кто только выдумал эту глупую мужскую солидарность?
Незаметно для себя Наташка дошла до дороги. Перед ее носом звякнул трамвай, с грохотом открылись двери.
Общественный транспорт она тоже не любила. Но сейчас выбирать не приходилось, и Цветочница ступила на низкую ступеньку.
На ее удивление трамвай оказался полупустой. Он страшно скрежетал на поворотах, подмигивая тусклыми лампочками внутри. В салоне сидело всего несколько человек. Прямо за кабиной водителя – какой-то мужик в черном плаще и черной шляпе. Около дверей стояла женщина с двумя детьми. Еще трое пассажиров сидели каждый на отдельной лавке.
Наташка села у окна за мужиком в шляпе и уставилась на улицу. Ехать предстояло долго.
За стеклом проплывал темнеющий город, люди спешили домой, нагруженные сумками. Все они торопились, толкались, суетливо огибали друг друга. Трамвай между ними проплывал, как огромный морской лайнер сквозь бушующие волны.
Вагон тряско вздрагивал на стыках, со скрипом тормозил перед остановками, хрипло выплевывал из репродуктора невнятные названия остановок, со вздохом трогался с места. Между открытием и закрытием дверей наступала внезапная тишина, которая прерывалась резким хлопком и новым движением.
В одну из таких пауз Наташка вгляделась сквозь грязное стекло. На другой стороне дороги стояла Любка Кондрашова и говорила с кем-то, стоящим к Цветочнице спиной. Увидев Наташку, Кондрат замахала руками и бросилась через дорогу к остановке. Но трамвай дернулся, всхлипнул и тронулся с места. Любка уплыла назад.
