— Нет.
— Я знаю твои шуточки.
— Честное слово — нет.
— Тогда ты умом тронулась, потому что…
— Ладно, — перебила я подругу, — давай считать, что нас подвозил просто приятный парень. Думаю, мы его больше не увидим.
Мы дошли до остановки и стали ждать автобус.
— Кстати, как ты собираешься подсыпать землю в ботинок? — поинтересовалась я.
— Не знаю. До завтра есть время, придумаю какую-нибудь хитрость.
— На что только не приходится идти ради любви! — заметила я. — Кстати, у меня есть идея.
— Какая?
— Я подкарауливаю Максима в подъезде. Бросаюсь сзади с мешком, вяжу его и стаскиваю ботинок, а ты быстренько сыплешь туда землю. Затем мы распутываем веревку, и пока он барахтается в мешке, мы убегаем.
— А я-то думала, у тебя серьезно есть идея, — вздохнула Машка.
— А чем тебе эта не нравится?
— Угадай с трех раз.
— Ясно, ты боишься, что я покалечу твоего милого Максика.
Никитина проигнорировала мою фразу.
— А мне сегодня ночью снился Сергеев, — сказала я.
— Он тебя убить хотел?
— Нет. Наверное, только кровь мою выпить, раз он превратился в вампира и гонялся за мной.
— Видишь, как хорошо, что я тебя разбудила. Кстати, вот он, — кивнула Маша.
Я обернулась и увидела, что по другой стороне улицы идет Денис Сергеев. И не один, а вместе с Красновой.
— Давай позовем его и расскажем, в кого он превратился ночью.
— Нет, не будем трогать эту прекрасную пару. Заметь, без всякой магии Краснова…
— Откуда ты знаешь? Может, и у нее без ворожбы не обошлось. Надо спросить у Байковой, она всегда все про всех знает.
— Слушай, а не пойти ли нам пешком до дома? А то пока автобуса дождешься, сто лет пройдет… — предложила я, и мы пошли по улице. — Маш, у меня к тебе большая просьба: больше не звони мне в такую рань.
— Хорошо, больше никогда не буду тебе раньше двенадцати звонить, — пообещала Никитина. — Ну, по крайней мере, завтра…
Странный водитель, подвозивший нас с Машкой от кладбища, все не давал мне покоя. Я никак не могла выкинуть его из головы, пока не принялась читать Гастона Леру. И уж тогда… Передо мной разворачивалась леденящая душу история таинственного привидения, превратившего Парижскую оперу в свои мрачные владения. Я читала и представляла себе груды костей и черепов, сваленные у стены церкви, кладбище с черными надгробиями и крестами…
— Что ты читаешь? — разрушил эту картину голос мамы.
— «Призрак оперы».
— Нашла, что читать! Ты бы лучше что-нибудь по программе почитала. «Войну и мир», например.
— Потом, — отмахнулась я и снова устремила глаза в книгу.
