— Маш, что-то шуршит, — схватила я подругу за руку.
— Ой, давай поищем у бабули валерьяночку.
— Да ты прислушайся, что-то шуршит вот там, — и я указала рукой на тумбочку рядом с кроватью Даниила.
Мария замерла, и мы ясно услышали доносившийся из тумбочки шорох.
— Надо посмотреть, что там, — прошептала Маша. — Иди глянь, — кивнула она мне.
— Почему я? Шуршание, между прочим, рядом с кроватью твоего брательника, поэтому если там действительно есть что-то страшное, то логичней именно тебе его спасать от опасности. Ну, ты же всегда так переживаешь за своего единственного брата, — напомнила я.
— Хорошо, — процедила Маша сквозь зубы, сползла с кровати и на цыпочках направилась к тумбочке. Она осторожно приподняла сваленную в кучу одежду Даниила и в тот же миг завопила и шарахнулась в сторону. — А! А-а-а! Что это! — кричала Машка, размахивая руками, словно от кого-то отбиваясь.
С кровати вскочил Даниил и подбежал к Манюне. Все-таки он хороший — не раздумывая бросился на помощь сестре!
— Что это? Что на меня прыгает? — кричала Маша.
— Мах, ну, че ты в самом деле разоралась! — услышала я возмущенный голос Даньки. — Это же всего лишь лягушка обыкновенная! Я ее у озера поймал сегодня, пусть здесь живет. Должны же у бабы Тони быть домашние животные, а то скучно как-то! Я ее, между прочим, Фрогуней назвал. Знаешь, что такое «фрог» по-английски?
— Да-ни-и-ил! Немедленно убери из дома эту гадость!
Ближайший час мы с Машкой потратили на то, чтобы заставить ее брата изловить это зеленое скользкое животное и выставить лягушку из дому. Даня кричал, что у нас нет сердца, что мы вынуждаем его выбросить на улицу беззащитное маленькое существо прямо посреди темной и страшной ночи, но мы были непоколебимы. Кстати, ни одна из бабушек так и не проснулась, их сон был крепок и глубок, несмотря на наши громкие споры. Наверное, это влияние свежего воздуха.
Утром солнце светило так обжигающе ярко, что не пойти купаться на озеро было просто преступлением. Мы с Машей намеревались выскочить из дома сразу после завтрака, но бабули сперва взяли с нас честное слово, что мы не войдем в воду глубже чем по колено, причем по колено десятилетнего Данилки. Бабушки считали, что если мы продвинимся хоть чуть-чуть дальше, то непременно захлебнемся и утонем.
Впрочем, Данилка, выйдя из дома, сразу же умотал в противоположную от озера сторону. И это вполне нас устраивало, так как теперь мы с Манюней теряли ориентир, где же у Даньки заканчиваются колени, и могли купаться в свое удовольствие.
