— Ирка, ну куда ты убежала? Я тебя зову, а ты не откликаешься! — раздался за моей спиной голос Машки.
На все еще подрагивающих от потрясения ногах я повернулась и увидела перед собой мою дорогую Манюню.
— Ты чего? У тебя лицо серо-зеленого цвета! Что случилось? — вытаращила на меня глаза Никитина.
— Ох, Маш, похоже, я перегрелась! Мне сейчас такое померещилось!
— Не знаю, что тебе такого померещилось, но вид у тебя такой, будто из-за угла выскочил динозавр в обнимку с саблезубым тигром, — прокомментировала мое состояние Машка.
— Слушай, а вдруг это все он! Его проделки! — воскликнула я, пытаясь найти объяснение своему видению.
— Кого «его»?
— Духа чернокнижника! Он почувствовал, что мы хотим разгадать его тайну, и уже выследил нас!
Машка захлопала глазами и с опаской оглянулась по сторонам.
— Вроде ничего страшного нет… — сказала она. — А что конкретно тебя испугало?
— Ну, как тебе сказать, — воспоминания.
— Это же какие жуткие у тебя воспоминания! О ком или о чем, если не секрет?
— Да так, Машка, ерунда все, — махнула я рукой, понимая, что повествовать о своей галлюцинации глупо, — пошли лучше по домам. — И мы неспешно направились к выходу из парка.
— Так что же все-таки случилось? — допытывалась Манюня.
— Забей, это я так, от духоты побледнела. А вот знаешь, чего я действительно боюсь? Змей. Мне даже в террариум ходить страшновато. Посмотрю, как эти скользкие твари кольцами медленно извиваются, и на всю ночь кошмары обеспечены. Бр-р!
— Гав! Гав! Р-рр! — неожиданно рядом с нами злобно зарычала собака. — Гав! Гав!
Я испуганно уставилась на дворнягу, но та лаяла вовсе не на нас, а на каких-то мальчишек, которые кинули в нее палкой.
— И собак ты тоже боишься? — поинтересовалась подруга.
— Нет, хотя, конечно, если это огромный пес с большими клыками и он без хозяина, без намордника… — начала говорить я.
— А я вот ничего не боюсь! — гордо сказала Машка. — Меня Данилка сделал страхоустойчивой! После его выходок мне ничего не страшно! — И на этой бодрой фразе мы покинули парк.
Я уже почти легла спать, как затрезвонил телефон.
— Але? — шепотом произнесла я, так как родители уже спали. — Вам кого?
— Мне тебя, — услышала я Машкин голос. — Ты чего шепчешь? Простыла? Голос сел?
— Ничего я не простыла, ты лучше на часы посмотри, — все так же шепотом ответила я.
— А сколько времени? Ой! — Судя по последнему междометию, Никитина увидела, на какую цифру указывают стрелки. — Извини, у нас просто семейный совет затянулся. Слышь, какие новости! Родители собираются меня в деревню отправлять, в гости. Вообще-то в гости собралась наша бабуля — к какой-то своей подруге Антонине. Бабуля усиленно расхваливает свежий воздух, озеро с рыбой, огород бабы Тони и непременно хочет, чтобы внучата поехали с ней. Так вот. Папик насмотрелся сегодня по ящику передач про то, как плохо с экологией в современных городах, и у него теперь просто бзик. Он прожужжал нам все уши разговорами о том, «сколько грамм пыли в кубометре воздуха», и убедил мамика, что детей просто необходимо отправить на неделю в деревню, раз уж представилась такая возможность, иначе мы загубим свои легкие. Мама, между прочим, вначале, как и я, возражала. Мы обе хорошо понимаем, что фраза «милый внучек» никак не подходит моему ненаглядному младшему брату Даниилу, хулигану в возрасте десяти лет. Ему больше подходит «сумасшедший обормотик». И это наша бабушка уже укрепила свою нервную систему, испытывая на себе избыток внучиковой любви, а та бабушка не окрепшая. Данька как пошутит петардой под ее кроватью во время послеобеденного сна, так ту бабулю инфаркт хватит, ну или, в лучшем случае, кондратий.
