Карпуня вздохнул свободнее: ловко сумел он провести врага. Но тут Колесников молча положил перед ним листок бумаги с отпечатанным на машинке текстом. В нем было оставлено несколько пропусков. Карпуня пробежал листок глазами:
" Заявление-обязательство
от 6 сентября 1942 года.
Я… — . —. —. —…., проживающий…… даю добровольное обязательство активно помогать германским властям в деле установления нового порядка и сообщать им обо всех известных мне лицах, опасных для нового строя. Мне известно, что за разглашение данного обязательства я буду привлечен к строгой ответственности.
Подпись
Присвоенный псевдоним".
Колесников с интересом наблюдал, как меняется у Карпуни выражение лица. Изумление сменилось ужасом, ужас — растерянностью.
— Ну давай, парень, — спокойно сказал Колесников, подавая Карпу не автоматическую ручку. — И не волнуйся: красные не вернутся.
Карпуня заплакал. Глотая слезы, он заполнил пропуски. "Все равно я никого предавать не буду, — твердил он про себя. — Как только выпустят, убегу куда глаза глядят".
Колесников взял листок и вслух прочел:
— "Я, Карпов Юрий Семенович, проживающий по улице Верхняя, 38, даю добровольное обязательство… Присвоенный псевдоним…"
Колесников задумался и написал: "Глаз". Потом он снял телефонную трубку.
— Господин капитан, с парнем все в порядке. Да, назвал фамилию и адрес.
Передавая матери портфель с документами, Юра рассказал все без утайки.
— Как ты думаешь, ма, это была ловушка или просто случайность?
Нина Елистратовна сидела бледная, сложив на коленях руки. Ей было не по себе. Сердце сжимало какое-то предчувствие.
— Случайность? — переспросила она. — Это можно проверить: немедленно отнести портфель Никитиной, и пускай Федор разберется, насколько важны документы. А вам затаиться, ничего не предпринимать. Кстати, как ребята?
— Как и приказано. Отсиживаются по домам.
— А этот ваш новенький… Карпов, кажется?
— Он молодцом. Сердится на нас, что не поручаем ему ничего серьезного. Вроде не доверяем.
— Не спешите. Вы все знаете друг друга с детства, а он человек почти незнакомый.
— Но проверить его можно только в деле! — горячо возразил Юра и умолк: в дверь постучали.
Вошел Витька Дурнев и, не здороваясь, спросил:
— Долго мы еще будем бездельничать? Забились по своим норам, как кроты. Сидим, штаны просиживаем…
— Кроты, между прочим, штанов не носят, — попробовал отшутиться Юра, но Шагораш уже закусил удила:
— Тебе все хахоньки. А нас Карпуня трусами обозвал. Это как?
