Юра сунул ее под мышку, и тут до него донесся отчаянный крик Карпуни:
— Ата-ас!
Оглянувшись, Юра увидел летчика, который со всех ног бежал к машине. На бегу он выхватил из кобуры пистолет.
Все решали секунды.
— Беги! — крикнул Юра Витьке. Тот уже сломя голову мчался в сторону Подкумка.
«Правильно сообразил, там кусты», — подумал Юра.
Он бежал петляя. Каждый миг офицер мог выстрелить. Вот и овраг. «Поднажми еще немного».
Юра скатился по заросшему акацией склону. Лицо и руки его были в крови. И только тогда наверху дважды тявкнул пистолет. Наверно, офицер стрелял по Витьке.
«Шагораш, миленький, спасайся», — взмолился Юра.
Карпуня не помнил, как очутился на другом берегу Подкумка. Он бежал в сторону Горячеводска и вдруг на дороге увидел верхового в форме полицая. Не сознавая, что делает, Карпуня свернул с проселка и бросился наутек. Это его и погубило.
— Стой! — крикнул полицай.
Остановись тогда Карпуня и соври что-нибудь, все могло бы кончиться по-другому. Однако проклятые ноги сами несли его, и подозрение полицая переросло в уверенность: парень что-то натворил.
На открытом месте от конного далеко не уйти. Вскоре Карпуня услышал за спиной лошадиный храп, и шею ему обожгла крапивная боль. Он оглянулся: сидевший на коне полицай — он казался огромным — снова поднял плеть для удара.
— Дяденька, не бейте! — прохрипел Карпуня, прикрывая руками голову.
— А зачем тикав, бисов сын? Давай топай, в полиции разберемся.
Карпуня помертвел, увидев перед зданием полиции знакомую машину с дубовым листом на борту. По пути он успел сочинить историю о хромовых ботинках, которые обновил только сегодня. «Скажу, что украл ка базаре у какой-то бабы. Потому, дескать, и кинулся бежать от полицейского. Все просто и понятно. Ну, отлают за воровство, пусть даже надают подзатыльников, переживу».
Так думал Карпуня, постепенно приходя в себя от пережитого страха. И вот этот план рухнул в один миг. Что говорить теперь? Как оправдываться? Ведь он даже не знает, что пропало из этой чертовой машины. Что же делать?
Так ничего и не решив, Карпуня в сопровождении полицая вошел в какую-то комнату.
За столом сидел широкоплечий пучеглазый мужчина в русской гимнастерке. Он мельком взглянул на полицая.
— Что у тебя, Гришан?
— Вот подывитесь, ваше благородие, на этого хлопца.
— А чего мне на него смотреть?
— Тикав вид мэнэ. Дивлюсь, бежит по шляху на Горячеводск як скаженный…
— Ага. — Мужчина встал, подошел к Карпуне и взял его за подбородок. — Так это, значит, ты был на Провале, у Телечеевских ванн.
