* * *
Простите
мне, добрые христиане-читатели мои... Я хотел на сих словах и кончить свой
нынешний "дневник". Мне не хотелось омрачать вашу светлую радость
воскресения словом обличения тех, кто заслуживает обличения; но в моей
пастырской совести я слышу голос Божий, в глубокой, еще ветхозаветной,
древности глаголавший пророку: "Если страж видел идущий меч, и не затрубил
в трубу, и народ не был предостережен: то, когда придет меч и отнимет у кого из
них жизнь, сей схвачен будет за грех свой, но кровь его взыщу от руки стража. И
тебя, сын человеческий, Я поставил стражем дому Израилеву, и ты будешь слышать
из уст Моих слово и вразумлять их от Меня"... (Иез. 33, 6.7). Так глаголет
Господь и в совести каждого пастыря Церкви Своей. Вот почему великий Апостол
взывал: " горе мне, аще не благовествую!" (1 Кор. 9, 1 6). Вот почему
и я долг имею сказать правду, по крайней мере тем, кто принадлежит к моей
пастве, чтобы не отвечать Богу, по реченному: "Кровь их от твоей руки
взыщу!.." (Иез. 33, 8).
Ликует душа
пастыря, совершающего богослужение в первый день Пасхи, облаченного во весь
светлейший, по выражению устава церковного, сан, обходящего многократно весь
храм с сладостным и радостным благовестием - "Христос воскресе!".
Будто шум вод многих слышит он в ответ на этот привет: "Воистину,
воскресе!" Светлая утреня подходит к концу. Уже поют чудные стихиры Пасхи.
Наступает момент трогательного выражения взаимной любви, взаимного прощения:
простим все воскресением! Выходят священнослужители из алтаря, будто ангелы
Божий с неба, и начинается "христосование". В эти минуты каждому
хотелось бы весь мир обнять и прижать к своему сердцу, полному радости и
счастья, и вот Церковь Христова дает исход этому чувству сердца в прекрасном
обряде христосования. Все ликуют, все лобзаются друг с другом, повторяя
ангельское "Христос воскресе!" и отвечая на него апостольским -
"воистину, воскресе!..".
Но - что это
значит? Церковь начинает пустеть... Служба еще не кончилась, а богомольцы,
особенно люди чиновные, уже куда-то спешат... Что случилось?..
Тридцать лет
жил я во святой обители, а раньше всегда встречал св. Пасху в родном сельском
храме, и никогда не приходилось наблюдать того, что заметил в городских соборах, когда стал архиереем. Половина храма до сего
момента обычно наполнена блестящими мундирами, а с этой минуты, как только сии
мундиры похристосуются с архиереем и представителями высшей гражданской власти,
так все уходят и их место во время Божественной литургии - пустеет... Я был грустно поражен, когда увидел это в первый раз: и омрачилась для меня радость светлого
праздника грешною, может быть, в такой день, но тяжелою скорбью. Куда так
спешат эти чиновные мундиры? Ужели уж так утомились, что не в силах достоять
литургию?.. Нет, но они спешат - на разговенье... Позвольте же: да разве можно
"разговляться" - до обедни? Спросите любую безграмотную старушку, и
она вам скажет, что это - грех, что это оскорбление праздника Господня... Ведь
что такое литургия? Это воспоминание всего великого искупительного подвига
нашего Господа, это великое, установленное Им, таинство, чрез которое мы можем
иметь с Ним живое благодатное общение - в причащении Его Божественных Тайн
приискренне соединяться с Воскресшим, становиться - не в переносном, а в
буквальном смысле - членами Его таинственного тела - Церкви, по реченному:
"Ядый Мою плоть и пияй Мою кровь во Мне пребывает и Аз в нем" (Иоан.
6, 56), и: "Един хлеб - едино тело есмы мнози, вси бо от единого хлеба
причащаемся" (1 Кор. 1 0, 1 7). Вот почему в доброе старое время, а в
благоустроенных обителях и на св. горе Афонской еще и теперь, в этот день все
присутствующие, все молящиеся в храме причащаются Тела и Крови Господних. -
Увы! У нас дошло до того, что один "образованный" мундир спрашивает
архиерея: "А что, владыко, важнее: утреня или литургия?"... И вот,
бегут от литургии, чтобы скорее выпить - да, именно выпить прежде всего, и
закусить (позволительно спросить еще: все ли разговляются в этот день? Ведь
многие и не нуждаются в "разговеньи", ибо и не "заговлялись"
вовсе...), закусить и прилечь уснуть пока до визитов... И грустно становится
пастырю - о, как грустно, когда он видит во время литургии половину храма
пустующею, и только верные молятся с ним, молятся о всем мире и вот об этих
неразумных " интеллигентах", что ушли из храма Божия прежде времени1
...
