Отец Клеопа был старец очень высокой духовности. Он совершал и чудеса. Я видел и его чудеса. Мне говорил один пустынник, которого я знал, что если у нас есть вера, то Бог через отца Клеопу и отца Паисия совершает чудеса, как делал это через древних святых. И я видел, как он изгнал диавола из одной женщины. Мы сидели тогда вокруг него на стульях в его келии, и он говорил с кем-то, как вдруг протянул руку в сторону одной женщины, которую терзал диавол, и я слышал, как диавол крикнул, выходя из нее.
Имея великие дарования от Бога, отец Клеопа умел, однако, тщательно скрывать их. Был я однажды у его святости, и тут пришел некто. Человека видно по лицу, а у него оно было мрачноватое. И он начал тут же говорить отцу Клеопе:
— Батюшка, мне явилась Матерь Божия семь раз.
Но Батюшка смиренно отвечал ему:
— Да? А мне ни разу. Блажен ты.
Так он оборвал пришедшего, который, видно, ждал, что Батюшка ответит, что ему тоже являлась Богородица.
В какой-то момент мне захотелось, чтобы меня исповедовал отец Клеопа, как бывает со всяким воображающим о себе, что он так незауряден, у него такие проблемы и духовные тонкости, что ему нужно непременно исповедаться у отца Клеопы. Я сказал пустыннику, которого знал, чтобы он помолился, чтобы я смог исполнить свое желание, и он помолился. А через неделю, когда я уже забыл об этом, пошел я в Сихастрию. И не успел еще даже близко подойти к келии Батюшки, как он вышел мне навстречу и говорит:
— Ну, брат, некогда мне. Я занят: у меня митрополит, у меня весь монастырь ждет исповеди. Иди к Варсануфию.
То есть чтобы я пошел к отцу Варсануфию, его ученику, который был батюшкой очень смиренным, очень духовным, но необразованным, богословски неподготовленным, а у меня были вопросы, трудные и для маститых богословов. Пошел я все же к нему и тут увидел действие Божие, ибо хотя ему и неоткуда было уметь отвечать на мои вопросы, но думаю, ему содействовали молитвы отца Клеопы, и он наконец отвечал мне.
Я пришел к вере только в 24 года. До этого был атеистом. Так я был воспитан, а в институте был даже главным у атеистов. Я был очень хорошо подготовлен по этой линии неверия, а когда обратился и начал верить, то почувствовал потребность и других привлечь к своему опыту, я, хорошо знавший теперь все лживые аргументы, которые использовали неверующие. Я был преподавателем лицея и не мог более выносить ложь, которую возводили на веру, ибо видел, в чем именно врали власть предержащие с их атеизмом. С другой стороны, и дети подстрекали меня к тому, чтобы говорить, потому что знали, что я хожу в монастырь, а у них тоже были свои вопросы соответственно возрасту. Тогда я пошел просить благословения отца Клеопы на то, чтобы говорить им, а Батюшка осенил крестным знамением мою голову и сказал:
