Пат не унимался:
— Майк потерял девушку. Очаровательное создание. Они собирались пожениться.
Вновь огромная пустота разверзлась во мне и застарелая рана отозвалась невыносимой болью — Заткнись, Пат...
— Он все тешит себя иллюзиями, что она спаслась бегством, он не хочет поверить в ее смерть. Он послал ее на горячее дело, и она уже никогда не вернется. Правда, Майк, мой мальчик? Она мертва.
— Вам бы лучше не вспоминать об этом. Пат, — мягко проговорил доктор.
— Отчего же? Она была и моим другом. Она даже не умела обращаться с оружием, а он послал ее, свою секретаршу. Она не вернулась... Знаете, где она сейчас, доктор? Где-то на дне реки...
И вновь наступила тьма. Я был ничем. Сплошная пустота, которая могла будоражить разум с такой болью, что мои нервы не могли с ней справиться. Во мне не осталось ничего, кроме этой боли. Откуда-то издалека я слышал голос Пата, но слова, которые он произносил, не имели для меня никакого значения.
Этот далекий голос вещал, обращаясь в пустоту:
— Посмотри на него, Ларри. Посмотри на его руки. Ты знаешь, что он делает? Он пытается убить меня. Он ищет пистолет, которого у него нет, так же как и лицензии на его ношение. Он потерял оружие, работу и вообще все. Когда-то он убивал людей, причастных, по его мнению, к смерти Вельды. А что он делает теперь? Он пытается утопить свою душу в бутылке виски. Черт, посмотри на его руки! Они тянутся к пистолету, а пальцы уже нажали курок.
У меня закружилась голова, и я провалился в небытие.
На этот раз доктор отбросил свою презрительную самодовольную ухмылку. Своими чуткими пальцами он приподнял мои веки и уставился на зрачки, считая пульс.
— Он совсем плох, Пат.
— В былые времена он был покрепче.
— Я не шучу. Его впору госпитализировать. Что ты собираешься из него вытянуть?
— Ничего. А в чем, собственно, дело?
— Мне кажется, что он не может отвечать за свои поступки. Сегодняшнее представление его совсем доконало. Если ты собираешься мучить его дальше, я не выдержу этого зрелища.
— Тогда прогуляйся где-нибудь, только не уходи далеко. Я собираюсь еще немного поупражняться с этим ничтожеством.
— Ты что, ищешь неприятности? Он может отдать концы от твоих упражнений. Что ты от него хочешь?
Теперь я слушал не потому, что хотел быть в курсе, просто во мне не осталось ничего, что могло бы протестовать.
— Я хочу, чтобы он допросил заключенного. Минуту в комнате стояла тишина, затем Ларри произнес:
— Это несерьезно.
— Очень даже серьезно, черт побери! Этот парень заявил, что никому, кроме этого опустившегося типа, слова не скажет.
