Я должен был убедиться в этом. Мне надо было понять, что он знает на самом деле.
— Так скажите мне, док.
Ларри с минуту глядел на меня, улыбаясь и наслаждаясь каждой секундой этой сцены.
— Этот парень назвал имя убийцы.
Я отвернулся, чтобы он не видел моего лица. Когда я вновь посмотрел на него, он все еще продолжал улыбаться, поэтому я уставился в потолок, предоставляя ему думать все, что заблагорассудится.
— А теперь ты можешь поступать по своему усмотрению, — заявил Ларри.
— Я еще ничего не решил.
— Тебе нужен мой совет?
— Нет.
— Тем не менее тебе лучше все рассказать Пату, Он тоже этого ждет. Что же тебя останавливает?
— То, что сообщил мне этот парень, я не скажу.
— Пат собирается предъявить тебе обвинение.
— Очень хорошо. Когда вы уберетесь отсюда, я вызову адвоката, который разделается с Патом. Так ему и передайте.
— Передам. Но для своей же пользы, подумай еще раз. Это будет лучшим выходом для вас обоих. — Ларри встал и слегка усмехнулся. — Пожалуй, я расскажу тебе кое-что, Майк. Я так много слышал о тебе. Порой мне даже кажется, что мы с тобой старые приятели. И я действительно стараюсь тебе помочь. Иногда очень трудно быть и врачом, и другом.
В ответ я тоже усмехнулся;
— Разумеется, я понимаю. Забудьте, что я собирался дать вам в зубы. Возможно, вы действительно спасаете мою глупую башку.
Он засмеялся, кивнул мне, пожал руку и удалился. Не успел он дойти до конца коридора, как я уже крепко спал.
В правительственных агентствах умеют воспитывать терпение и выдержку. Трудно сказать, как долго он так просидел. Маленький человечек, спокойный, выглядевший весьма неприметно — в его облике невозможно было заметить ни намека на грубость или несдержанность, если только вы не умели заглядывать в душу. Он просто сидел так, как будто располагал всем мировым временем, и у него не было иного занятия, кроме как изучать меня во сне.
Посетитель был хорошо воспитан. Подождав, пока я окончательно проснусь, он ожил, открыл маленькую кожаную папку и представился:
— Арт Рикербай. Федеральное бюро расследований. Ты довольно долго отсутствовал в этом бодрствующем мире.
— Который час?
Он ответил, не глядя на часы:
— Пять минут пятого.
— Довольно поздно для посещений. Рикербай пожал плечами, не отрывая взгляда от моего лица:
— Но для таких людей, как мы, никогда не бывает слишком поздно, не так ли? — Он улыбнулся, но его глаза за стеклами очков оставались серьезными-.
— А нельзя ли выражаться яснее, приятель? Он кивнул, сдерживая на лице улыбку:
