Но вдруг наконец оказывается, что «глина» уже не желает так
легко поддаваться, принимать именно ту форму, те линии и округлости, которые
пытаются ей налепить: она уже противится, она уже чувствует, что «ее гнетут»,
что ей, кажется, лучше было быть дикой и одинокой, чем вот так вот втискиваться
в чуждые формы и, разделяя одиночество, попадать в рабство. Скульптор негодует,
делает большие усилия, накладывает новые «мазки» или епитимии «за
непослушание». Начинается «брань», но далеко не «духовная». Какая-то невидимая
рука рушит все то, что лепилось, строилось с таким усилием и ревностью, она же
правит все в ином направлении, дает иные черты, как будто отнимает у скульптора
его «детище» и лепит что-то иное, по иному образу. Кто это? Что за неведомая
сила так властно действует? Он думает, что это «страсти», что это та жесткая,
злая примесь, которую надо удалить из глины, и она сделается окончательно
послушной его руке…
Здесь начинается борьба с Богом – присвоение себе того, кто
принадлежит единственно Ему! Нет, надо скорее отдать, отдать этого человека
Богу – истинному его Отцу, Тому, Кто совершенно свято любит его, Чей образ он
являет и Кто один только может очистить в нем этот Свой образ, восстановить его
природную красоту, ваять и оттачивать это Свое творение до подобия Себе,
привести к обОжению! Надо отдать целиком, не уворовывая себе ни малейшую
частичку не принадлежащего нам.
Как учит святой Игнатий, здесь надо встать на колени и
говорить Господу: «Господи, этот человек, которого я думал так любить, думал
так уважать, которого называл, обманываясь, моим,– Твой, Твое создание, Твоя
собственность. Он Твой, Всеблагого Творца и Владыки своего! Ты всеблаг: хочешь
устроить для него все благое. Ты всесилен: все можешь для него устроить, что ни
восхощешь. Ты всепремудр: путей Твоих духовных, судеб Твоих исследовать,
постичь человеку невозможно… А кто – я? – Пылинка, персть земли, сегодня
существующая, завтра исчезающая. Какую могу принести ему пользу? – Могу лишь
более повредить ему и себе моими порывами, которые кровь, которые грех. Предаю
его в Твою волю и власть! Он уже есть, всегда был в Твоей полной воле и власти;
но этого доселе не видел слепотствующий ум мой. Возвращаю Тебе Твое достояние,
которое безумно похищал я у Тебя обольщавшим меня мнением моим и мечтанием.
Исцели мое сердце, которое думало любить, но которое только больно€, потому что
любит вне Твоих святых заповедей, с нарушением святого мира, с нарушением любви
к Тебе и ближним»[64].
