Другой пример: преподобный Захария жил в скиту со своим
родным отцом Карионом, который стал для него и его аввой. Однажды Захарии было
видение, он открыл его своему отцу, но тот, хотя и был «старец, сильный в
подвижничестве, не был искусен в различении видений. Он встал и бил авву
Захарию, говоря: “Твое видение от демонов”». Но поскольку мысль о видении не
оставляла Захарию, он ночью пошел к авве Пимену и открыл ему об этом. Старец
понял, что видение это было от Бога, и послал его рассказать об этом другому
духовному старцу. Тот подтвердил ему, что видение это от Бога. «Но иди,-
прибавил он,- и будь послушен отцу своему»[6]. Этот эпизод из жизни святого
Захарии так комментирует святитель Игнатий: «Благодатный, духовномудрый старец
позаботился сохранить для Захарии то основание, на котором создалось его
духовное преуспеяние. От истинного послушания рождается и истинное
смирение…»[7]. Конечно же, как святой Акакий, так и святой Захария не были в
«слепом послушании» у своих неискусных старцев. Святитель Игнатий так поясняет
их подвиг послушания: «Тот и другой находились в послушании у недостаточных
старцев, но руководствовались советами духоносных отцов, также
назидательнейшими примерами, которые были во множестве пред очами их:
единственно по этой причине они могли пребыть в наружном послушании у своих
старцев»[8]. В службе святому Акакию Церковь указывает, что блаженный послушник
руководствовался поучением в Божественных Писаниях: «Страстей успил еси
желания, Акакие, бдение всенощное яко стяжав, послушание и смирение, поучение
же Божественных Писаний, и сердце чисто, и ум несмущен. Темже был еси и
приятилище Духа Святаго…»[9].
В Лествице также повествуется о вышеупомянутом нами авве
Иоанне Савваите, что во время его пребывания в Азии он был послушником у одного
кроткого, тихого и безмолвного монаха, но, видя, что старец почитает и покоит
его, он посчитал такое обхождение для себя опасным и потому упросил старца
отпустить его. После этого Иоанн поместился в одном из общежитий. Там у него
было видение, показавшее ему, что он должен много еще потрудиться ради уплаты
некоторого долга. После этого он говорил: «Прожил я в этом общежитии три года,
беспрекословно исполняя всякие послушания и будучи всеми унижаем и оскорбляем,
как пришелец…». Затем ему опять было видение, что им заплачена одна десятая
доля долга. Тогда он решается понести еще больший подвиг и большее бесчестие.
«С того времени,- рассказывал авва Иоанн,- начал я притворяться лишенным
рассудка, впрочем, не оставлял служения; немилостивые же тамошние отцы, видя
меня в таком положении и в прежнем усердии, возлагали на меня все тяжкие дела в
обители». И только после трудов и унижений ему было показано в видении, что
долг им заплачен[10].
