При самом Алексее III Ангеле (1195–1204) процесс нравственного упадка правящего меньшинства дошел до анекдотических пределов. Когда император послал эскадру ограбить греческий караван, навархи Ангела переусердствовали и обобрали все встретившиеся им корабли, в том числе и турецкие! За что иконийский султан объявил ромеям войну.
Муж сестры императрицы мегадука Михаил Стрифн, по прозвищу «толстопузый», вместе с друнгарием флота Стирионе открыто торговал всем имуществом военно-морского ведомства: якорями, парусами, канатами, веслами и даже гвоздями. Так что ко времени похода крестоносцев на Константинополь не оказалось ни одного крупного военного корабля, способного выйти в море!
Начальник государственной тюрьмы Лагос, чтобы заработать побольше денег, по ночам стал выпускать самых ловких воров на промысел, утром, возвращаясь, они приносили ему добычу и он сам уступал им небольшую ее часть. Ангелы были особенно корыстолюбивы и падки до развлечений. Торговля должностями, взяточничество и коррупция достигли в их правление невиданного размаха: «Не только пролетарии, торговцы, меновщики и продавцы платья удостаивались за деньги почетных отличий, но и скифы и сирийцы за взятки приобретали ранги» [15, с. 140]. Доходило даже до того, что один видный сановник выносил на рынок и продавал рыбу, которую получал от благодарных просителей.
Более всего нас потряс следующий факт, аналога которого мы не припомним во времена Неронов и Калигул. Убив чуть ли не единственного талантливого полководца империи, освободителя Фессалоники, мятежника Алексея Врану, приближенные Исаака забавлялись тем, что перебрасывали друг другу дротиками его отрубленную голову с оскаленными зубами, словно мяч (1185 г.). Особо «утонченное» издевательство людей, которые ходили на воскресную литургию и слушали Евангелие Христа! [15, с. 42–44; 7; 8; 11; 22; 24]. Комментируя Хониата, Успенский подчеркивал, что «в высшем обществе угас дух патриотизма и выдохлось понятие о чести и достоинстве. Полное безразличие к общественному благу и погоня за личным счастьем, понимаемым в узком смысле личного удовольствия, отличает деятелей изучаемого периода» [22, с. 381].
По нашему мнению, тенденции, чутко уловленные Хониатом, были уже весьма заметны во 2-й половине XI столетия. Определены они «индивидуализацией» сознания. Назовем так изменения в ромейском менталитете: развитием таких черт характера как исключительное себялюбие, эгоцентризм, замкнутость на своих собственных проблемах, руководство в деятельности почти исключительно гедонистическими мотивами, и как долговременное историческое следствие в конечном итоге – предпочтение частных, своекорыстных интересов общим. В начале же «индивидуализация»
