- Скучным его не назовешь.
Раздался приглушенный звук открывающейся двери. Я почувствовал этого парня спиной, прежде, чем увидел его в зеркале. Он был высокий, мрачный, с застывшей сальной ухмылкой на лице; от него исходил запах дешевого масла для волос.
- Привет, детка.
Рыжеволосая чуть повернулась, и губы ее сжались.
- Чего тебе надо?
Голос ее потерял всякую окраску, кожа на щеках натянулась.
- Охотишься?
- Я занята. Уходи.
Парень схватил ее за руку и резко вывернул.
- Мне не нравится, как ты разговариваешь, Рыжая.
Как только я соскользнул с табуретки, Коротышка устремился к нам, но, увидев выражение моего лица, замер. Парень зловеще скривил губы и процедил:
- Убирайся к черту, пока цел.
Он двинулся было ко мне, но я ударил четырьмя жесткими пальцами ему в живот, чуть выше пупка, и он сложился пополам, как перочинный ножик. Я раскрыл его ударом ладони в рот.
Обычно на этом успокаиваются. Однако не этот тип... Он едва мог дышать, но не проклинал меня разбитыми губами, а тем временем рука его ползла под мышку.
Я позволил ему почти дотянуться до рукоятки, затем вытащил свою пушку сорок пятого калибра на всеобщее обозрение, просто для эффекта приставил револьвер к его лбу и взвел курок. В тишине прозвучал резкий щелчок.
- Только дотронься до своей железяки, и я прострелю твою башку, предупредил я.
Он дернулся и отключился. Хорошо, пускай полежит без сознания, оно ему ни к чему. У Коротышки тряслись плечи. Рыжая, закусив губу, смотрела вниз, на безжизненное тело. Наконец она проговорила:
- Тебе не следовало этого делать. Уходи скорее. Он... он убьет тебя! Пожалуйста, уходи. Ради меня.
Она была в беде, испугана, но оставалась моим другом. Я улыбнулся ей и достал бумажник.
- Обещай мне, Рыжая, хорошо? - И вложил в ее руку три пятидесятидолларовые бумажки. - Уходи с этой улицы. Завтра же купи приличную одежду, возьми газету и поищи работу. Твое занятие - медленное самоубийство.
Не хочу, чтобы на меня так смотрели. Такой взгляд заметишь разве что у молодоженов или в церкви у богомольцев. Масляная голова на полу начал приходить в себя, но он-то как раз уставился на мой раскрытый бумажник. Его глаза приклеились к значку частного детектива, приколотому там, и если бы мой палец не лежал на спусковом крючке, он бы полез за своей игрушкой. Я нагнулся и вытащил ее из наплечной кобуры, затем схватил его самого за шиворот и выволок за дверь.
За углом стоял столбик с кнопкой вызова полиции, и я ей воспользовался. Через несколько минут к тротуару подкатил автомобиль, и из него вылезли два здоровяка. Я кивнул водителю.
