– Может, они просто не любят карамельки? – успокаивала она себя. – Чем же тогда их кормить?
Но все эксперименты с кулинарными изысканиями закончились очень внезапным скандалом. Произошло это именно в день, когда мама решила убрать книжные полки и перебрать книги в письменном столе, где «лишний раз и убедилась», что её дочь – «полная дебилка», «скрывающая от родной матери свою страсть к занятиям разной ерундой». Хотя, видно, и понимающая, что «делает плохо, делает то, за что обязательно получит, потому и спрятала от родной матери!», а всё потому, что «дура» и вместо уроков «ковыряется в дерьме!».
– Уже одиннадцать лет, а ума ни на грош! – плюнула в её сторону мама. – Я вижу, все мои попытки сделать из тебя человека – кошке под хвост! Ты не понимаешь, что сама себя обкрадываешь?! Что за жизнь ты сама себе уготовила?! Ты катишься по наклонной плоскости! Тебя надо спасать! Ты – ненормальная! – и закончив ставшим обычным: – Чтоб ты околела побыстрей, Аделаида! Что ты со мной делаешь?! – мама легла в гостиной на диван и стала громко стонать.
– Что стоишь?! – бросила она молча ёрзающему рядом мужу. – Выброси сейчас же этот хлам! А я-то думаю – что так воняет в её комнате? Чем это так воняет? Оказывается – в письменном столе всё гниёт! Выброси эту гниль, убери с пола книги обратно в стол и брось на меня пальто! На вешалке пальто сними и брось на меня, сказала! Что я плохого сделала? Квартиру, в которой вы живёте, хотела прибрать! Вы же без меня коростой покроетесь и задохнётесь! Так нет! Не дали мне! Только начала, только начала – раз! И как по голове мне кирпичом ударили – эту коробку нашла! Не видишь – не доведёт родную мать до приступа – сдохнет! Холодно мне! Меня знобит!
У Аделаиды в семье почему-то, если кто-то в послеобеденный отдых укладывался полежать на диван, на него «бросали» именно пальто. Аделаида потом долго считала, что, когда хочешь отдохнуть днём, то надо накрываться пальто, шубой, плащом, жакетом. А одеялом накрываются только ночью. Жакет был маленький, его то не хватало на ноги, то на спину. Всё равно было холодно. Но залезть днём под настоящее одеяло или накрыться по-настоящему пледом Аделаида никогда бы просто не додумалась!
– Вот апиат маму разнэрвиравала! – папа подбирал с пола книги и совал их на полки. – Иды сэйчас же извинис! Извинис, я тэбэ сказал!
Аделаида бросилась извиняться, в глубине души надеясь, что маме уже «плохо» и сейчас всё закончится. Однако время было упущено, папа долго выбрасывал коробку, а Аделаида сама почему-то извиняться не сообразила: мама уже была как надо «разнервированная» и требовала продолжения банкета!
