– Я понимаю, Порция. У тебя много дел.
Она слегка вздрогнула при упоминании ее имени, ведь я столько лет называл ее «дорогая».
– Вот именно, – устало сказала она. – Найл, я просто не могу жить своей жизнью и нести на своих плечах еще и это.
Под этим она подразумевала нас. Имея в виду бремя брака без любви.
Она посмотрела на меня, взглядом пройдясь по моему лицу, вниз по телу, туда, где я держал руки в карманах брюк.
Я никогда не мог отделаться от ощущения, что когда она на меня так смотрела, то сравнивала с кем-то еще. С кем-то более шикарным, менее высоким, возможно, американцем и менее терпеливым с ней.
После, казалось, нескольких минут молчания, она снова заговорила:
– Мы, – начала она с изысканным преуменьшением, – больше не смотримся естественно, когда вместе.
И так оно и было.
Руби
Когда в шесть утра прозвенел будильник, было ощущение, что только мгновенье назад я закрыла глаза.
Из-под моей подушки номер казался темным. Тем не менее с улицы были слышны гудки машин и звуки людской суеты; они уже вышли в промозглое утро, чтобы направиться на работу, учебу или еще по каким-нибудь делам.
Я перевернулась на бок, мысленно подсчитывая, сколько еще могу поваляться, не рискуя опоздать, когда вдруг вспомнила, где находилась…
С кем…
И каким забавным был прошлый вечер.
И чья кровать была как раз по другую сторону тонкой стены.
Прямо сейчас он вполне может быть еще в постели. Закрыв глаза, я пустилась было в фантазии, но внезапно желание встать и подготовиться к дню в его обществе стало важнее.
Выпрыгнув из постели, я побежала в ванную, стараясь не смотреть в зеркала. Сегодня мой первый день саммита. Мой первый день работы вместе с Найлом Стеллой, и я буду частью его дел, а не просто отсвечивающей где-то на задворках.
Вчерашний вечер показал его с другой стороны. Он все еще был тем, кто пожелал оставаться за пределами центра внимания, наблюдая и замечая, что говорилось и как, но при этом он был расслабленным забавным парнем в компании других парней, просто наслаждавшимся напитком в баре. Оказалось, он способен на отдых, быть общительным и безобидно посмеяться над другими и над самим собой.
Он снова подначивал меня – на глазах у брата – и его темные глаза сияли от удовольствия и нежности. Вспомнив об этом, я почувствовала, как мой желудок ухнул вниз, а сердце в груди загрохотало.
Будет ли он таким все оставшееся время? И если да, как мне удержаться и не упасть к его ногам с признаниями в любви?
