– Я знаю, что часто флиртую, – изучая мое лицо, призналась она, – но я никогда никому не изменяла.
И каким-то образом я уже это знал. В тусклом освещении бара и среди шумной толпы наш разговор стал еще более интимным.
– Мне с тобой весело, как никогда в жизни, – сказал я. – Я доверяю тебе, даже если кажется, что я так много о тебе знаю, а в другой раз вспоминаю, что мы едва знакомы.
Мне приходилось напоминать себе, что Руби всего двадцать три, и что у нее был гораздо больший сексуальный опыт, чем у меня, и уж куда более богатый опыт флиртовать – но при этом без долгосрочных отношений, что не дает ей понимания, как начать нечто, изначально очень хрупкое. Мне хотелось сбалансировать ее склонность нестись в новое сломя голову со своей привычкой зарываться головой в песок.
– Мы не «едва знакомы», – прорычала она, щипая меня за задницу. – Эти недавно начавшиеся отношения вовсе не означают, что я не знаю тебя в чем-то так, как никто другой. Как еще мы, по-твоему, должны были начать? Тебе никак не предусмотреть все с самого начала.
Бармен вернулся с нашими напитками, и я выпустил Руби из своей хватки, расплатившись, прежде чем она успела вытащить кошелек из своей маленькой сумочки. Раздраженно на меня взглянув, она притянула меня к себе для поцелуя, от которого я ожидал лишь легкое касание губами, но внезапно он стал глубже, когда ее язык скользнул в мой рот, претендуя на меня в ее хулиганской манере.
И на мгновение я забыл, что мы были далеко от приватности наших номеров или безопасности Лондона. Я обхватил ее шею, а она прижала ладони к моей груди, и это были просто Руби и я, как любовники, нырнув в то, что так сразу меня захватило.
Чтобы отдышаться и успокоить пульс, я отстранился подальше от толпы в шумном баре, от глаз, что старались на нас не пялиться, от смартфонов, что стали свидетелями нашей публичной вспышки страсти. Бармен со шлепком положил мою сдачу на стойку, который сказал мне, что он тоже наблюдал за нами. А Руби снова было наплевать. Она взяла свой стакан, нахально приподняла брови и сделала большой глоток.
– Ты целуешься так, будто это твоя чертова работа, – сказала она.
Слегка улыбнувшись, я вытащил из своего стакана несколько долек лайма и бросил их на салфетку. Конечно, я люблю лаймы, но моей Руби в гимлете явно больше нравились они, нежели джин.
Моей Руби.
Я сглотнул, глядя на нее, и слизал сок со своих пальцев. Моя Руби. Широко раскрыв глаза, она зачарованно наблюдала за движениями моего языка.
