Можно ли это назвать не дать закрыться в себе? Напоминать ему снова и снова, что я не Порция, что я хочу его, и хотеть меня в ответ – нормально?
Мое сердце колотилось, как сумасшедшее, когда я подошла к двери и как можно тише заперла ее, прежде чем снова повернуться к нему. Вытащив свою косметичку, я выудила оттуда помаду. Все еще до конца не понимая, что делаю, но видя, как он взгляд не может оторвать от моих губ, я физически ощущала свое нежелание отвлекать его.
Пока он, полностью поглощенный, наблюдал, как я сняла колпачок, выкрутила помаду и нанесла еще один слой.
– Ты не можешь быть реальной, – прошептал он.
Мой пульс грохотал так сильно, что я все еще никак не могла отдышаться. Я оставила помаду на столе у него за спиной, затем развязала его галстук и расстегнула две верхние пуговицы на рубашке. Он стоял совершенно неподвижно, когда я наклонилась и прижалась ртом к теплой коже прямо над сердцем.
Подняв на него взгляд, я увидела его изумление.
– Еще, – прохрипел он.
Я наклонилась, целуя ниже и попутно расстегивая следующую пуговицу, затем еще одну. Прижавшись губами к ребрам, я нагнулась поцеловать туда, где грудная клетка переходит в живот.
Он молчал, резкие вдохи и выдохи заставляли его живот подрагивать по моими прикосновениями.
Я осмотрела красные отметины на его груди и животе, начиная наслаждаться мыслью, что Найл оставшуюся часть дня будет носить меня под одеждой. Но мне бы не хотелось на этом заканчивать, и, кажется, ему тоже.
– Я могу продолжить, – сказала я ему.
Он хочет мои поцелуи там. Я вижу это в его глазах.
Пальцами поигрывая его ремнем, я внимательно изучала выражение его лица. Если замечу напряжение, даже мимолетное желание отступить, тут же остановлюсь.
Вместо этого я увидела облегчение, молчаливое согласие и что-то вроде застенчивого отчаяния.
С еле слышным металлическим лязгом его ремень был расстегнут. В тихой комнате вжикнула молния. И потом я замерла, придерживая ткань его расстегнутых брюк. Напряженная головка его члена прижалась к резинке его боксеров. Это безмолвие, когда он резко вдыхал и выдыхал, было таким плотным, что его можно было нарезать на кусочки.
От меня не ускользнуло, как его взгляд метнулся к двери и затем вернулся к моему лицу.
Я покачала головой.
– Я могу остано…
Его «Нет» получилось резким, почти шипением.
Слегка кивнув, я поцеловала мягкую дорожку волос на животе провела по ней языком.
– О боже, – еле выдохнул он.
Скользнув рукой в боксеры, я почувствовала, как у меня чуть не подкосились ноги от зрелища, как подпрыгнуло его адамово яблоко, когда он сглотнул, откинув голову назад. Я снова была поражена его тяжести и внушительной длине, которую высвободила, опустившись перед ним на колени.
