Отец улыбнулся и, очевидно, был рад ответу своей дочери. Чем больше ученица моя успевала в начальных науках, тем больше я приходил к убеждению, что с нею пойду легко и далеко.
Прошли три-четыре года всегда успешных занятий без всяких выдающихся эпизодов, но когда дошли мы в геометрии до отношения окружности круга к диаметру, которое я преподал со всеми доказательствами и выводами, ученица моя, излагая данное при следующем уроке, к удивлению моему пришла совсем другим путем и особенными комбинациями к тому же самому выводу. Я потребовал повторить и, думая, что она не совсем поняла мое изложение, сказал, что хотя вывод верный, но не следует прибегать к решению чересчур окольным путем, а потому потребовал изложить так, как я преподал. Не знаю, была ли она сконфужена моим неожиданным требованием или, быть может, я задел ее самолюбие, только она сильно покраснела, потупила глаза и заплакала.
Я постарался успокоить ее ласковыми словами, ободрил, урезонил и, повторивши данное, отложил до следующего урока. Это были первые и последние слезы ученицы за уроком во все время моего девятилетнего ей преподавания. В тот же день я передал этот случай генералу, и когда пояснил все дело, то он, как старый математик, похвалил изобретательность своей дочери и сказал: „Молодец Софа! Это не то, что было в мое время. Бывало, рад-рад, когда знаешь хоть кое-как данный урок, а тут
21
сама, да еще девчонка, нашла себе другую дорогу“ — и, очень обрадованный, пожал крепко мою руку» [95, с. 640].
Желание заслужить похвалу отца и приобрести его любовь было большим стимулом для Сони во время ее занятий, в особенности математикой.
Брат Софьи Васильевны, Федор Васильевич, в своих воспоминаниях о сестре указывал, что девушке старались дать воспитание и образование соответственно понятиям своей среды, т. е. стремились сделать из Софы светскую барышню. Ее вели обычным рутинным путем, но «этот путь никак не мог удовлетворить ее пылкую восприимчивую натуру» [92, с. 632], и ей приходилось вести борьбу за свободу своего образования и своими успехами устанавливать право на расширение этого образования.
По свидетельству Малевича, арифметикой Соня занималась два с половиной года, после чего был пройден курс алгебры Бурдона в двух томах [97]; «в половине курса алгебры приступили к геометрии; на шестом году обучения были закончены планиметрия и стереометрия» [95, с. 631].
Интересно воспоминание С. В. Ковалевской о том, как И. И. Малевич вовлек ее в занятия математикой с двоюродным братом Мишелем. Это был единственный сын вдовы-помещицы, мечтавший о том, как он сделается художником и будет изучать искусство, путешествуя по Европе. Мать уговаривала его поступить в гимназию для получения общего образования. Юношу начали готовить в седьмой класс, на что он согласился крайне неохотно.
