Царь Навруз улыбнулся:
— Ни для кого не секрет, что сабли у нас деревянные, потому что мы ни с кем не воюем — только торгуем. Ты стал излишне подозрительным, тартанашка, тебе чудятся враги там, где их нет, а между тем истинный наш враг — Зу-зу снова грозит нам бедой... Эй, слуги! Воробья накормить, напоить и выдать самую мягкую постель для отдыха! — распорядился он. — Да показать моему личному врачу — у него, я вижу, что- то с крылом.
— Ваше величество! — воскликнул Чирка в порыве благодарности. — Но я... то есть мы с Петькой... не привыкли клевать хлеб даром... Весь день сегодня только и слышу: Зу-зу да Зу-зу. Кто такая эта Зу-зу? Может, мы вам сможем чем-то помочь?
Царь Навруз жестом остановил слуг, бросившихся было к Чирке.
— Спасибо, Серый хвост! — приложив руку к сердцу, сказал он. — Вижу, что не ошибся в тебе, ты добрая отзывчивая птица... Кто такая Зу-зу? Это наше несчастье, бич нашего государства, и я готов отдать полцарства тому, кто избавит нас от нее, но такого молодца пока не нашлось.
Пузур-Самукан выпрыгнул из гамака и нервно забегал перед троном:
— Верный человек сообщил: в этом году Зу-зу собирается потребовать с нас триста платьев, сто флаконов духов, два чемодана румян и губной помады, а также три бочки хны.
— Да это же грабеж! — в один голос закричали дамы.— Она нас по миру пустит! Сто флаконов духов! Она что, купается в них?
Царь Навруз удивленно поднял брови:
— Триста платьев?! В прошлом году она обходилась всего двумя дюжинами.
— Пусть подавится ими! — крикнул паук. — Триста, так триста, не обеднеем, зато будем жить спокойно.
— Ну нет, это слишком дорогое спокойствие, — возразил царь Навруз. — Тебе-то что! Ты не сеешь, не пашешь, в какой конец иголки нитка вдевается, не знаешь... Хватит! Я — царь и отвечаю перед народом за наше общее богатство.
— Смотри, сэкономишь уздечку — потеряешь верблюда.
— А, по-твоему, затыкать пасть собаки мясом?
— Так Зу-зу — собака?— воскликнул Серый хвост,
— Ну, деревня! — фыркнул Пузур-Самукан.— У вас там что, собаки в платьях бегают? И по десять раз в день переодеваются?
Царь Навруз попросил его помолчать и, обращаясь к Чирке, сказал:
— Я не могу тебе даже описать, как она выглядит и во что одета, потому что Зу-зу постоянно перевоплощается. Никогда не узнаешь, кем она будет завтра, через час, через минуту. Она обложила нас данью, и мы вынуждены платить. Не откупишься — будешь иметь дело с её чапалачками. А еще может град или суховей наслать. А то так и саранчу. Но всякому терпению приходит конец!
