– Садитесь, – скомандовал он.
– Спасибо.
Какое-то время они ели молча, потом Ли спросила:
– Ну и как прошло свидание?
– Отлично, – ответил он. – У нее есть собственный шар для игры в кегли.
Последовала долгая пауза, прежде чем Ли осмелилась продолжить:
– Так ты собираешься еще раз встретиться с ней?
– А почему вы спрашиваете? – Он внимательно следил за ней, но она старалась избегать его взгляда.
– Просто интересно, вот и все.
Он встал, взял со стола вазочки из-под мороженого, ополоснул их и положил в посудомоечную машину. Из дальнего угла кухни он продолжал наблюдать за ней. А она все сидела за столом в ожидании ответа.
Молчание затянулось. Наконец он вздохнул – с невероятным усилием, словно снимая с себя тяжкий груз, – и решительно ответил:
– Нет.
Она резко обернулась и посмотрела на него, но промолчала.
– Она несчастная женщина, – добавил он, возвращаясь к столу и усаживаясь справа от нее. На столе лежали щипчики для ногтей. Он взял их в руки и время от времени теребил их большим и указательным пальцами, постукивая ими по крышке стола. – Она – трогательное, хрупкое создание, обманутое каким-то ничтожеством, который изменил ей с ее лучшей подругой и женился на ней.
– Можно назвать ее по имени? – попросила Ли.
Он взглянул на нее, и щипчики замерли в его руках.
– Кэти, – сказал он, – ее зовут Кэти Суитзер.
Ли сидела не двигаясь, положив руки на стол, и неотрывно смотрела на Криса.
Он оставил в покое щипчики и продолжал:
– Она говорила о нем весь вечер. Никак не могла остановиться. Рассказала, что он возражал против ее игры в кегли. Что больше не навещает детей. Что первый же парень, с которым она познакомилась после развода, так больше и не объявился. А когда я провожал ее до двери, она все сокрушалась о том, что весь вечер вспоминала бывшего мужа, и еще о том, что и я тоже больше не появлюсь у нее. Потом она попросила поцеловать ее.
Он перевел взгляд на Ли и уже больше не отводил его. Голос его звучал теперь не так резко и отрывисто.
– Она сказала, что очень одинока и что доверяет мне, потому что я полицейский, и попросила поцеловать ее один лишь раз, даже позволив представить на ее месте кого-нибудь другого.
На этот раз молчание затянулось дольше обычного.
Наконец Ли спросила:
– Ну и что же ты?
Он ответил не сразу, и все это время они неотрывно смотрели друг другу в глаза.
– Да, – прозвучал наконец его голос – тихо, словно издалека.
Его лаконичный ответ не разрешил ее сомнений: целовал ли он ту женщину или все-таки представлял на ее месте другую? Он подумал, что не стоит раскрывать полной правды. Напряжение, витавшее в воздухе, исходило от обоих. Они судорожно пытались разобраться в своих чувствах, боялись признаться в них даже самим себе – слишком велика была пропасть лет между ними, слишком много проблем эти чувства рождали. Можно было бы и дальше сохранять видимость приятельских отношений, но оба они понимали, что нельзя долго сдерживать то, что сдержать невозможно.
