— Когда созреешь, приходи. Мне есть что рассказать тебе.
Его усталый, чуть хриплый голос заставил меня оторопеть. Да еще и слова эти… Что происходит, Господи?! Почему даже лучший друг мой сходит с ума?!
С дрожью в коленях снова сел, закрыл ладонями лицо. Не хочу ничего. За два последних дня устал так, будто неделю пахал, разгружая вагоны. И то, если вспомнить, на такой работе мне не разъедали мозг.
Входная дверь тихо хлопнула. Значит, ушел. В тот же момент остро осознал, что могу потерять друга, к которому привязался, считал братом, в котором нуждался. Сейчас нельзя идти за ним, разговора не получится, я лишь нагрублю, напрошусь на ссору.
Черт!
Ударил кулаками по столу, тарелки подпрыгнули, жалобно зазвенели ложками.
Ничего, Макс, ничего. Отдохни иди, а завтра с новыми силами в бой. Тебе еще с Яром разбираться, он ведь учудить что-то хотел.
Фу-у-ух, сам с собой снова разговариваю. Жесть. Надо пойти поспать, пока совсем не свихнулся.
9 глава
Утро вечера мудренее. Не помню, кто это сказал, но он был не прав. Проснулся я с гудящей пуще прежнего головушкой.
Как не старался вчера уснуть пораньше, не получилось. В коем-то веке уроки выучил, в комнате прибрался, даже на рабочем столе ноутбука все по местам расставил да по папкам расфасовал. Играть настроения не было, хотя я был бы не прочь пристрелить кого-нибудь из арбалета. В итоге, лег в постель еще под полночь, а уснул гораздо позже.
На мамино доброе утро так и не ответил, язык не повернулся, как надо. И завтракать не стал. Кое-как вывалился из дома… замер, не успев натянуть сумку на плечо. Смотрю прямо и думаю, новый глюк или реально он здесь? Одна голова торчит поверх калитки, куда-то вдаль заглядывает. Дверь позади меня хлопнула, чем встревожила Барри. Он резко повернулся, завидев меня, широко, дружелюбно улыбнулся, зачем-то постучал в калитку. Впустить тебя? Хрен там, я сам выйду.
Насупившись, быстро прошел до него, открыл калитку, так же спешно вышел со двора, не спуская с Барри глаз.
— Ты что здесь забыл? — без приветствий начал я, готовясь к какой-нибудь гадости. Вряд ли он тут по доброте душевной.
— И тебе доброе утро, — скривившись, поздоровался тот, оценивающим взглядом прокатился по моим шмоткам. Я и сам на себя посмотрел: чуть мятая белая рубашка, не заправленная в черные джинсы, кроссовки белые, – все, как вчера. И чего я не оделся по-другому? — Неплохо, — похвалил он, усмехнувшись. — Не так сильно будешь выделяться на нашем фоне.
