Так вот, я всё это копил, собирал, выполнял работу – и свою, и чужую, лишь бы дело шло, не стояло. Но, как говорится, всё рано или поздно кончается. Прошли и окончились Олимпийские игры, улетел в небеса надутый резиновый Миша. Олимпийские игры в Москве были очень усечёнными, так как не было спортсменов из капиталистических стран. Тем не менее устроители Олимпиады были награждены, поощрены орденами, медалями, очень высокими званиями. Я, правда, тоже получил по заслугам, правда не медали, не награды и не звания, но об этом чуть позже.
Глава 37. Подсобные работы
Как только новопостроенный дом вступал в свою последнюю стадию, то есть приступал к отделочным работам, то, как бы предвкушая скорое заселение дома, начиналась какая-то лихорадочная спешка, горячка, которую определили термином «штурмовщина». Обычно такое явление совпадало с великими праздниками и уж совершенно обычным было к концу года. Именно в такое время самое высокое начальство АЗЛК прессовало строителей на летучках, планёрках, всевозможных заседаниях, а то и собирало всю великую строительную артель на великое общее собрание, где все строители, от рабочих до начальников, должны были клясться головой, что они сдадут все дома вовремя.
Вот на одном таком собрании, где в президиуме во главе с генеральным директором АЗЛК находились и другие высокие функционеры завода, выходили на трибуну начальники участков, начальник управления и клятвенно заверяли высокое начальство, что новый дом будет сдан под заселение вовремя. Всё шло как по накатанной дорожке, пока на трибуну не вызвали меня. Начальник управления потом очень громко и долго сетовал, что напрасно он это сделал. Говорил я с трибуны, как мне казалось, очень спокойно, деловито, и я даже не понял, почему моя речь взорвала зал. Говорил я, в частности, о том, что методы работы в строительном управлении находятся в состоянии дремучего средневековья и претендуют на название пирамидостроя. И всё это в подчинении такого передового предприятия как АЗЛК – лидера мировой автомобильной промышленности! Видимо, эта моя последняя фраза и добила начальство АЗЛК как ироническая, а то даже издевательская. На «Москвичонка» здесь и так смотрели как на «Запорожец», а уж в Европе! Извиняло ну разве только то, что «Москвич» был малолитражкой, однако это входило в моду не только в Европе, но и во всём мире. В итоге получилось, что конец собрания был под атакой разъярённых рабочих, особенно женщин, которые столпились у подножья высокой трибуны и оттуда крикливо контактировали с генеральным директором и его штабом.
