5 Июля
За весь истекший день ничего
существенного не произошло.
6 Июля
Пулемет на вышке системы “кольт” был
обменен на “максим”. Часовым на посту № 9 была
найдена серебряная вещь “Кофейник” с орлом на
лицевой стороне в саду под пожарной машиной.
Остальное все в порядке.
7 Июля
За весь день 7 июля ничего не произошло.
8 Июля
Без перемен.
9 Июля
За весь день девятого [июля] особенного
ничего не произошло, лишь только то, что часовым
на посту № 5 был задержан тип, который на слова
часового отойти подальше, ответил грубостью, за
что был препровожден в Чрезв [ычайную ] комиссию.
10 Июля
За весь день ничего существенного не
произошло.
11 Июля
Доктор Боткин обращался с просьбой
пригласить священника отслужить обедницу, на что
ему было дано обещание, остальное все обычно.
12 Июля
Доктор Боткин просил пригласить
доктора Деревенко и принес рецепты с просьбой
купить медикаменты, которые ему были доставлены.
Доктора Деревенко также дано обещание
пригласить.
ГАРФ. Ф. 601. Оп. 2. Д. 37. Л. 1 — 8 об.
№ 3
ПИСЬМО Е. С. БОТКИНА В
ЕКАТЕРИНБУРГСКИЙ
ИСПОЛНИТЕЛЬНЫЙ КОМИТЕТ [ 10 ]
[Без даты]
В ОБЛАСТНОЙ ИСПОЛНИТЕЛЬНЫЙ КОМИТЕТ
ГОСПОДИНУ ПРЕДСЕДАТЕЛЮ
Как врач, уже в течение десяти лет
наблюдающий за здоровьем семьи Романовых,
находящейся в настоящее время в ведении
областного Исполнительного комитета, вообще и в
частности Алексея Николаевича, обращаюсь к Вам,
г-н Председатель, со следующей усерднейшей
просьбой. Алексей Николаевич подвержен
страданиям суставов под влиянием ушибов,
совершенно неизбежных у мальчика его возраста,
сопровождающимся вьшотеванием в них жидкости и
жесточайшими вследствие этого болями. День и
ночь в таких случаях мальчик так невыразимо
страдает, что никто из ближайших родных его, не говоря уже о
хронически больной сердцем матери его, не
жалеющей себя для него, не в силах долго
выдержать ухода за ним. Моих угасающих сил тоже
не хватает. Состоящий при больном Клим Григорьев
Нагорный, после нескольких бессонных и полных
мучений ночей сбивается с ног и не в состоянии был бы
выдерживать вовсе, если на смену и в помощь ему не
являлись бы преподаватели Алексея Николаевича
г-н Гиббс и, в особенности, воспитатель его г-н
Жильяр. Спокойные и уравновешенные, они, сменяя
один другого, чтением и переменою впечатлений
отвлекают в течение дня больного от его
страданий, облегчая ему их и давая тем временем
родным его и Нагорному возможность поспать и
собраться с силами для смены их в свою очередь.
Г-н Жильяр, к которому Алексей Николаевич за семь
лет, что он находится при нем неотлучно, особенно
привык и привязался, проводит около него во время
болезни целые ночи, отпустил измученного
Нагорного выспаться. Оба преподавателя,
особенно, повторяю, г-н Жильяр, являются для
Алексея Николаевича совершенно незаменимыми, и
я, как врач, должен признать, что они зачастую
приносят более облегчения больному, чем
медицинские средства, запас которых дли таких
случаев, к сожалению, крайне ограничен. Ввиду
всего изложенного я и решаюсь, в дополнение к
просьбе родителей больного, беспокоить
Областной Исполнительный Комитет усерднейшим
ходатайством допустить г. г. Жильяра и Гиббса к
продолжению их самоотверженной службы при
Алексее Николаевиче Романове, а ввиду того, что
мальчик как раз сейчас находится в одном из
острейших приступов своих страданий, особенно
тяжело им переносимых вследствие переутомления
путешествием, не отказать допустить их — в
крайности же — хотя бы одного г. Жильяра, к нему
завтра же.
