8
Под окном нашей комнаты был сад. Собственно, этот небольшой пустырек, огороженный со всех сторон тыльными стенами домов, садом-то и не назовешь – земля повсюду изрыта, в воздухе над одуванчиками парят рои мошек, у одной из стен среди лопухов отвоевал себе место под солнцем куст малины. В центре этого захолустного Эдема растут шелковица и невысокая яблоня.
У каждого дерева и куста – своя история болезни. Скажем, яблоня – это прямая дорога к дизентерии. Впрочем, зря мама так переживает – неспелой антоновки много не съешь: надкусишь яблоко и тут же выплюнешь – кислятина. Шелковица – «травмпункт»: зеленка на моих разодранных коленках, отлетевшие и потерянные в траве пуговицы, разорванные рубашки. Зато шелковица – это и ягода, черная, налитая, затянутая паутинкой, висящая на самом краю ветки. Тянешься к ней двумя напряженными пальцами. Рви же! Потом, усевшись поудобнее на ветке, бережно снимаешь паутинку и погружаешь ягоду в свой истекающий ожиданием рот... Куст малины – это «скорая помощь», больница на Батыевой горе.
– В малинниках водятся змеи, – предупредила мама, когда пришла весна и на подоконнике появились грязные следы от моих сандалий. – Тому, кого укусила змея, делают уколы в живот.
– Это правда? – уточнил я у бабушки. Не исключено, что мамина змея – из той же «бригады», что и Бабай, и милиционер, забирающий детей, которые не хотят есть.
– Может быть, и правда, – ответила бабушка после недолгого раздумья. – Моего брата Милю когда-то укусила змея, и его еле спасли. …………………………………………………………………………….....
…Утром мы с Аллочкой – в саду. Первым делом, спешу показать, как ловко схватываю кузнечиков. В стеклянной банке, куда брошены листики и пучки травы, томятся узники. Один, самый большой, с оторванной лапкой, – моя добыча. Аллочка – тоже не промах: сложив ладошки домиком, подкрадывается, наклоняется и, падая на коленки, – хлоп! – накрывает нового кузнеца.
– А я осенью в школу иду.
– Ну и что! Я тоже в этом году в школу пойду.
– Никуда ты не пойдешь. Ты еще маленький, тебе еще нет семи.
– Опять дразнишься. Сейчас как врежу.
– Тоже мне напугал. Вот и не догонишь! – дернув меня за воротник, она срывается с места и убегает.
Я – за ней. Носимся по саду, спотыкаемся, падаем.
– Не догонишь, не догонишь! Все, пусти, порвешь, – просит она, когда мне удается схватить ее за платье.
– Будешь еще дразниться?!
– Нет, ну все, пусти...
