Кто же прав?
...Получив диплом, Кевин произнес короткую речь.Поблагодарил преподавателей. Пожелал удачи всем однокурсникам. Упомянул о проблемах, которые есть у каждого. И, к всеобщему разочарованию, умолк.
– Ке-вин, Ке-вин, Ке-вин… – кто-то из студентов, кажется, это был Рауль, стал вполголоса скандировать имя Кевина, ритмично ударяя ладонью по парте.
Его поддержали. Через минуту вся аудитория – студенты, даже приглашенные на церемонию охранники и уборщики, требовательно стучали в такт ладонями по партам.
– Ке-вин!.. Ке-вин!..
Он растерялся, впервые за все время учебы. Стал озираться, словно в поисках пути к бегству.
– Ке-вин!!.. Ке-вин!!!.. – грохотала аудитория.
Кевин часто заморгал и, низко опустив голову, выдавил:
– Yes...
– Брат! Что же ты молчал все это время?! Зачем же так мучил себя и нас?!..
Предметы. Новые загадки
Учебная программа включала десять предметов. Изучение каждого предмета длилось около месяца, затем – экзамен, и новый предмет. Чтобы получить диплом, нужно было успешно сдать, как минимум, семь экзаменов из десяти. В кабинет директора всегда стояла очередь просителей, находившихся на грани вылета. Не помню, чтобы кого-то отчислили по неуспеваемости, всех как-то тянули.
Но теория – всего лишь теория. «Мертва теория, лишь древо жизни вечно зеленеет», – некогда изрек великий Гете, и применительно к наркологии эта фраза верна особенно.
В конце концов, в нашей школе готовили не будущих профессоров и академиков. Здесь учились вчерашние воры, проститутки и драгдилеры, страдающие наркозависимостью, и за их учебу платило государство, чтобы они смогли работать и помогать таким же, как они.
И тот, кто поначалу проваливал один экзамен за другим, путался, не зная, в каком из квадратиков экзаменационного листа поставить «крестик» в ответ на каверзный вопрос, возможно, вскоре стал отличным наркологом, с глубоким пониманием природы этой болезни.
Предметы были самые разные: психология и психиатрия, фармакология, семейные отношения, трудовая этика – все в контексте наркомании и алкоголизма. То есть, наркозависимость рассматривалась под различными углами зрения, в разных аспектах.
Преподаватели в доступной форме объясняли теорию. Практически все в их объяснениях для меня звучало ясно и убедительно. В отличие, кстати, от большинства моих однокашников, которым теория в голову никак не шла: они без концапереспрашивали, и преподавателям приходилось разжевывать для них едва ли не каждое слово.
