— Прошу прощения, мадам, у каждого есть свои принципы. Двадцать тысяч за Гарриет Табмен?
— И ещё семь, которые я обещала за её безопасность. Я ведь не желаю иметь дело с обыкновенными негроловами, от них плохо пахнет.
— Ещё раз прошу прощения. Вы можете обратиться в другую газету. Напротив нашего здания помещается другая редакция.
— Но нам казалось, что именно ваша газета…
— О, я понимаю, мадам. Именно наша газета, потому что её читают все! Вендовер напечатал объявление о беглой негритянке, и завтра весь Нью-Йорк будет искать эту Табмен! Нет, мадам, принцип есть принцип, а времени у меня нет. Каждая минута стоит доллар! Привет мистеру Баррингтону! Извините, мадам!
Возмущённая Джесси поспешила вниз по лестнице и, уходя, хлопнула дверью. Вендовер перегнулся через перила и крикнул метранпажу:
— Иенсен, поместите на четвёртой полосе жирным шрифтом: «Объявления о беглых цветных не принимаются!» Вторая колонка снизу, под чертой, покрупнее. Отбейте, чтобы бросалось в глаза.
— Не хватит места, сэр! — сердито отвечал Иенсен, сдвигая на лоб очки.
— Выкиньте парижские моды!
Вендовер исчез, а Иенсен отправился в наборное отделение.
— Выкидываем парижские моды, — сказал он, обращаясь к длинному ряду людей, которые оживлённо двигались возле наборных касс с верстатками в руках.
— С чего бы это? — подозрительно спросил наборщик Флинн, останавливаясь и вытирая потной рукой нос, испачканный свинцовой пылью.
— Пойдёт надпись насчёт беглых негров.
— Что это всё негры да негры? — возмутился Уош. — Про нашего брата, честного нью-йоркского работника, ни слова не тиснут, а живём мы не лучше негров! Плевать мне на негров!
— Не лучше ли взять винтовки и отправиться в Канзас?- заметил высокий, сухопарый Бэйтс. — Поедем туда, Уош!
— Что тебе делать в Канзасе, дружок? — спросил Иенсен.
— Воевать за свободную землю, Иенсен.
— Сколько тебе за это дадут?
— Землю дадут, Иенсен.
Иенсен спустил на нос очки и презрительно свистнул:
— Какой из тебя фермер!
— Не беспокойтесь, Иенсен, я не растеряюсь, получив акров полтораста плодородной земли. А воздух?
Иенсен вздохнул, вернее, с трудом потянул в себя и выдохнул спёртый воздух с сильным привкусом свинца.
— Да, — сказал он печально, — здесь мы помрём куда раньше времени. Но Вендовер платит. Он, чёрт его побери, платит больше, чем любая нью-йоркская типография. И он ценит старых работников.
Иенсен ушёл. Уош Флинн почесал нос и сказал, обращаясь к Бэйтсу:
— Канзас, а? Воевать за черномазых, а? Полтораста а? Не лучше ли найти эту негритянку и получить двадцать тысяч долларов, а? Ты обо всём подумал, Бэйтс?
