Билл не сказал ни слова. Он налёг на штурвал. Шлюпка описала полукруг, едва не черпнув бортом воду, и врезалась в песок.
Через несколько минут семья Баули стояла перед фургоном, на облучке которого горели два больших фонаря. Необыкновенных размеров женщина сидела между фонарями, сложив руки на животе, и храпела на всё побережье.
— Гм, — вежливо сказал Билл, — послушайте, миссис…
Женщина открыла два круглых, совиных глаза и уставилась на Билла.
— Ты кто?
— Я… гм… я негр.
— Это можно заметить даже в сумерках, — сказала женщина. — Не бойся, если ты друг среди друзей.
— Совершенно верно, миссис! — радостно крикнул Билл. — Я Билл Баули из графства Дорчестер! Я друг среди друзей!
— Не надо так отчаянно вопить, — сказала женщина, ловко слезая с облучка. — Я вас ждала здесь, господь вас благослови, двое суток.
Билл оглянулся. Лошади паслись на лужайке.
— Вы трое в фургон, — скомандовала женщина, — а маленькую я возьму к себе под шаль. Постой-ка, Билл Баули, помоги мне запрячь коней. Да не называй меня «миссис», потому что мой дед был негр, а бабушка — индианка.
Женщина смешанных кровей оказалась удивительно подвижной, несмотря на шарообразную фигуру. Билл больше мешал ей, чем помогал. Лошадей запрягли, фонари потушили, и фургон затрясся по дороге. Внутри повозки нашлись картошка и лук. Это был первый завтрак семьи Баули с тех пор, как они покинули дом преподобного Мак-Аллана. Но воды не было до следующей «станции». Тётя Баули облизывала сухие губы, Билл глотал слюну, но лучше всех вели себя маленькие дети. Они ничего не просили и только поглядывали удивлёнными глазёнками на новый мир, который был гораздо больше, чем им казалось в свайном домишке отца.
Ночью фургон загрохотал по булыжной мостовой и остановился на дворе кирпичного дома на окраине города Балтимора. Билл вылез первым и первым же наткнулся на коренастую, широкоплечую женщину в пёстрой головной повязке.
— Хэт! — закричал он.
— Друг среди друзей, — ответил голос Гарриет Табмен.
Из Балтимора Баули выбрались самым необычным путём — по железной дороге, в товарном вагоне, в виде «груза повышенной скорости».
Биллу, его жене и детям пришлось влезть в рогожные тюки, набитые опилками и с виду зашитые верёвками. На тюках стояло клеймо: «Филадельфия, Ливанская семинария, грузить осторожно».
Тюки были погружены осторожно, но грузчики по ошибке поставили Устричного Билла вверх ногами, и ему пришлось жестоко страдать минут пятнадцать, пока он не услышал гудка и вагон не покатился по рельсам. Тогда он разрезал ножом верёвку, вылез в полумрак вагона и несколько минут набирал воздух, открывая и закрывая рот, как будто побывал дне морском.
