— Тогда я вас совсем не понимаю…
— А разве наши подопечные не получают, благодаря этому, гражданский статус?
— Да, безусловно — вы ведь оказываете им доверие… Ну, если только ради этого… Хотя я все же рекомендовал бы вам отправить воспитанников на обследование — мало ли что. — Алексей молча кивнул и подошел к группе детей и подростков.
— Вы получите лучшие условия из всех, что может предоставить вам Гардарика. Если случится чудо, все станете полноправными гражданами. Это немного — но и немало… Вам пора — пассажирский катер ткнулся резиновой колбасой амортизатора в причал и сразу же с борта бросили трап. Дети молча двинулись к судну. Никто не оглянулся ни на Алексея, ни на покидаемый ими город.
— Да хранит вас Перун… — Тайра с этими словами протянула руку вслед уходящим детям. Она стояла на берегу, как памятник будущему — черная фигура с зеркальным забралом шлема, казавшаяся неуклюжей из-за мешочков активной брони, рюкзака и раздутых карманов разгрузочного жилета. Свободна рука придерживала висевший на плече автомат, маска противогаза не пускала благословение дальше фильтра. Она сделала жест, словно лаская удалявшиеся фигуры, и машинально поднесла ладонь к лицу. Пальцы наткнулись на бронестекло и замерли там.
— Нам тоже пора, — Алексей мягко подтолкнул ее к бронекатеру, который доставил их сюда несколько дней назад. Они возвращались в Восточно-Сибирск, оставляя позади убежденность граждан в справедливом устройстве государства. Соснов понимал, что больше ему не сделать сыплющих искрами восторга материалов о великих свершениях страны по выходу из кризиса, не воспеть стабильное общество с экранов телевизоров. Пропагандист идеалов государства в нем был убит той же пулей, которая унесла из этого мира старосту никому не известного поселка под названием Новокраинка.
— Ты сейчас делаешь главную ошибку… — Тайра, казалось, почувствовала его состояние и теперь пришла на помощь.
— Какую?
— Ты начал думать — это раз, да еще и к тому же рассуждать о справедливости тех идеалов, которые поставлен защищать — это два. Я слишком часто видела, как гибнут задумчивые люди. Сомнения — это проклятия солдат. Внешне все остается вроде бы, как обычно, но грызущее изнутри чувство губит его. Человек по-прежнему ловок и быстр, но однажды не замечает камня на склоне, наступает на мину или распрямляется под обстрелом… Не повторяй ошибки многих хороших людей, не думай о стране плохо. Иначе долго ты не протянешь.
