Привольно жилось слугам только при выезде со своим господами за границу. Во избежание побегов, их там хорошо одевали, кормили и платили приличное жалованье, но по возвращении домой они лишались всех этих привилегий. Даже платье, сшитое "за кордоном" отбиралось. Его выдавали лишь по торжественным дням, когда надо было служить гостям.
К столу лакеи надевали обычно серые или синие фраки с костяными пуговицами. В знатных домах слуги носили ливрею. В зависимости от достатка хозяев, она бывала "годовою", то есть выдавалась на год, или "двухгодовою". Обычно верхнее платье выдавалось на год, шинель или тулуп - на два года или "до износу". Сапог полагалось две пары на год и "головки". В домах попроще прислуге шились казакины из черного некрашеного сукна и синие суконные шапки с овчинным околышем. Казачки на груди носили красные нашивки. Воротник и обшлага обшивались красным кантом. Но от бессменного ношения одежда быстро снашивалась и дворня всегда ходила оборванной. Женщинам выдавали обувь, белье, "пестрядь" на платье и "затрапезу" (грубая пеньковая материя). Кроме того, они получали по полтинному в год "на подметки".
Для размещения прислуги предназначалась особая "людская", "службы" и "приспешная " . Но в то время как барские 10-12 комнат занимала семья в три-четыре человека, в двух "людских комнатах" помещалось 20-25 человек прислуги. За недостатком места некоторые вынуждены были спать в конюшне, в погребах и сараях; казачки на ночь располагались в передних, лакеи в коридорах. А.С.Строганов один занимал в своем дворце на Невском пр. весь бельэтаж. Нижний этаж занимала "контора". Много ли оставалось в доме места для 600 строгановских слуг!
В лучшем положении среди слуг оказывались семейные люди. В богатых домах им все же старались отвести какое-либо помещение. Но с одинокими совсем не церемонились; собственных постелей они никогда не имели и вечером со своими тюфячками или ковриками бродили по всему дому, розыскивая незанятый уголок, где можно было бы пристроиться на ночь.
В домах провинциального дворянства, как отмечают современники, людские флигеля бывали буквально переполнены "дворскими " детьми. В Петербурге же наблюдалось часто обратное явление. Здесь в знатных домах иногда почти совсем не было видно детей, несмотря на множество семейной прислуги. Это объяснялось тем, что, по мнению господ, прислуга, обремененная детьми, "худо служит", а потому детей старались отослать в деревню. Обычно, после очередного обхода дворецким дворовых флигелей, составлялся список детей, подлежащих отправке в деревню, во избежание лишней грязи и шума в барском доме. И первый же обоз, доставивший господам продукты из деревни, уходил обратно, увозя дворовую детвору. Таким образом, мать расставалась с ребенком на долгие годы; детей возвращали в город лишь тогда, когда они вырастали настолько, что могли быть пригодными к барской службе.
